Конан. Путь к Трону

Светильники и свечи горели все ночи напролет, — король, возомнив себя солнечным богом, не придумал никакого другого доказательства своей божественности, кроме того, чтобы сделать ночь светлой, как день. И теперь запыхавшиеся слуги бегали от светильника к светильнику, доливая масло, и носили свечи охапками от канделябра к канделябру, чтобы вовремя заменить догоревшие.

По мере того как безумство короля усиливалось, придворные и слуги разбегались. Первым исчез Вибий Латро, который жил и работал во дворце. Канцлер послал Нумедидесу прошение о краткой отлучке. Его здоровье, написал он, подорвано долгими часами работы, и, если он не отдохнет от дел, он вряд ли сможет дальше служить интересам государя.

Нумедидес, который только что до смерти запорол одну из своих наложниц, был в добром расположении духа и удовлетворил его просьбу. Латро без промедления посадил семью в карету и уехал в свое поместье, что лежало на севере от Тарантии. На первом же перекрестке он повернул на восток и, погоняя что есть мочи лошадей, проскакал двести лиг до немедийской границы, и теперь был уже далеко. Другие придворные тоже нашли убедительные причины для отлучки и поспешно отбыли.

* * *

Трон Нумедидеса в Палате Личных Аудиенций стоял на чудесном иранистанском ковре, сотканном из превосходных сортов шерсти. Цвета были подделаны под рубины, аметисты, сапфиры и яшму, их пронизывали золотые нити. Сам трон — изящный, тонкой работы, хотя и не такой огромный, как Рубиновый Трон в Тронной Зале, — был позднее украшен аляповатыми драконами, львами, мечами и звездами. На спинке высокого трона распростер крылья геральдический орел династии Нумедидеса, крылья и глаза его были усыпаны драгоценными каменьями, — они мерцали среди множества свечей.

Серебряный скипетр короля — символ королевской власти — лежал на пурпурной подушке сиденья. На широких подлокотниках покоился длинный обоюдоострый Державный Меч, его лезвие и рукоять были также усеяны драгоценностями.

В палате находились двое — сам Нумедидес, на голове которого был тонкий золотой обруч — корона Аквилонии, одет он был в красную хламиду, всю в пятнах от еды, вина и рвоты, — и Альсина, закутанная в шуршащее шелковое одеяние цвета морской волны.

Они глядели друг на друга, их разделял трон. Альсина шипела:

— Поганый старый пес! Я скорее умру, чем пойду на твои уговоры! Тебе не поймать меня, слышишь ты, старая, жирная, вонючая куча дерьма! Пойди поищи для себя суку или свинью! Под стать себе!

— Я же сказал, что не сделаю тебе больно, злючка! — мямлил Нумедидес. — Но уж поймать я тебя поймаю! Никто не может пойти против желаний короля, а уж тем более бога! Иди сюда!

Неожиданно Нумедидес качнулся в сторону, точно падая в обморок. Альсина отпрянула назад, выйдя из-под защиты трона. Тогда король, растопырив руки и похотливо шевеля пальцами, загнал ее за трон, прижав к колоннам. Отсюда было одинаково далеко до обеих дверей.

Пальцы Альсины скользнули за лиф, она выхватила отравленный кинжал — точно такой же, как тот, что убил Амулия Прокаса.

— Назад, говорю тебе! — закричала она. — Один удар, и ты мертв!

Нумедидес попятился.

— Дурочка, неужто ты не знаешь, что твой отравленный ножик мне нипочем?

— Сделай только шаг, и мы с тобой проверим это.

Король подошел к трону и, подняв скипетр, снова бросился к дрожащей Альсине. Когда она взмахнула кинжалом, он серебряным набалдашником ударил ее по руке. Кинжал упал и отлетел в сторону, а Альсина, вскрикнув от боли, прижала руку к груди. Скипетр оставил большой синяк.

— А теперь, сучка, — начал Нумедидес, — мы...

Правые двери приемной палаты распахнулись. На пороге стоял Туландра Ту, опираясь на резной посох.

— Как ты попал сюда? — возмутился Нумедидес.

Шипящий голос темнолицего колдуна прозвучал, как удар бича.

— Государь! Я предупреждал тебя, чтобы ты не трогал моих слуг.

Король скривился:

— Мы просто немножко поиграли. А кто ты такой, чтобы вообще предупреждать о чем-то бога? Кто здесь правит, ты или я?

Туландра Ту улыбнулся тонкой, зловещей улыбкой.

— Ты царствуешь, но не правишь. Правлю я.

Щеки Нумедидеса побагровели от гнева.

— Не кощунствуй, нечестивец! Прочь с глаз моих, пока я не испепелил тебя!

— Успокойся, Государь. Я пришел с новостью...

Голос короля сорвался на визг:

— Я сказал — убирайся! Я покажу тебе, как...

Нумедидес на ощупь нашел рукоять Государственного Меча. Выхватив тяжелый клинок из блистающих ножен, он двинулся к Туландре Ту, сжав меч обеими руками и вращая им над головой. Колдун спокойно ждал, пока он приблизится.

С громким криком король взмахнул мечом, чтобы нанести сокрушительный удар. В последнее мгновение Туландра, чье лицо оставалось таким же бесстрастным, выставил вперед свой посох. Сталь и резное дерево оглушительно зазвенели, словно у Туландры в руках тоже был тяжелый меч. Колдун ловко выбил оружие из рук короля посохом и швырнул его в воздух. Меч, вращаясь, взлетел вверх и упал, пролетев у самого лица короля и оставив на его щеке глубокую длинную царапину. По рыжей бороде потекла кровь.

Нумедидес коснулся щеки и удивленно уставился на кровь, стекающую с пальцев.