Конан. Путь к Трону

— У меня кровь, кровь, как у смертных, — прошептал он. — Что же это?

— До бога тебе еще расти и расти, — улыбнулся Туландра.

Король, побагровев от гнева, завопил что есть мочи.

— Рабы! Пажи! Фаэдо! Маний! Черт побери, куда вы подевались?! Вашего божественного хозяина убивают!

— Это ему не поможет, — ровно проговорила Альсина. — Он мне сказал, что услал всех своих слуг, чтобы моих криков никто не услышал.

Она откинула здоровой рукой растрепавшиеся волосы.

— Где мои верные слуги? — вопил Нумедидес. — Валерий! Прокас! Теспий! Громель! Вульмана! Где мои придворные? Где Вибий Латро? Неужели все бросили меня? Неужели меня больше никто не любит, ведь я столько всего сделал для Аквилонии! — всеми оставленный царь зарыдал.

— Приди в себя, — сурово сказал колдун, — и знай — Прокас мертв, Вибий Латро бежал, Громель перешел к врагу. Вульмана, как и все остальные, сражается вместе с князем Ульриком. У меня есть еще кое-что тебе поведать.

Нумедидес побрел к трону и, запутавшись в своей хламиде, плюхнулся на подушки. Он вытащил грязную салфетку из рукава и приложил ее к щеке, — салфетка окрасилась кровыо.

— Если ты не можешь владеть собой, — сказал Туландра Ту, — я разделаюсь с тобой и буду править сам, а не через тебя, как делал раньше.

— Ты никогда не будешь королем, — просипел Нумедидес. — Ни один человек в Аквилонии не покорится тебе. Ты не королевской крови. Ты не аквилонец. Ты даже не хайбориец. Я начинаю сомневаться даже в том, что ты человек, — он помедлил и бросил на колдуна злобный взгляд. — Так что, поскольку мы друг друга ненавидим, ты нужен мне, так же как и я тебе. А что там за новости, на которые ты намекаешь? Надеюсь, хорошие. Говори, господин колдун, не мучь меня.

—- Что же, слушай... Сегодня я рассчитал наши гороскопы, — над нами нависла смертельная опасность.

— Опасность? Откуда?

— Этого я не могу сказать; указания неясны. Наверняка это идет не от войска мятежников. Астральность показывает, и вчерашнее сообщение князя Ульрика подтверждает это, — что мятежников поймали, как свиней в загон, около Илимии. Скоро они отступят, осознав безнадежность своего положения, рассеются в отчаянии или будут уничтожены. Их нам нечего бояться.

— А вот этот дьявол Конан, может он проскользнуть мимо князя Ульрика?

— Увы, мои астральные видения неясны, я не знаю, что делает человек, находящийся так далеко. Но этот варвар — умный негодяй, я предупреждал, что с ним шутки плохи.

— Мне доносили, что банды предателей видели в городе, — губы короля побелели от страха.

— Это слухи, это ложь, если только в центральных провинциях не появился новый вождь.

— Ты думаешь, этот подлец высадится на берег и возьмет город в кольцо? Что мы тогда будем делать, — Черные Драконы далеко?.. Это ты придумал послать их к князю Ульрику, — голос короля визгливо задрожал, — страх и злоба словно дергали за невидимую струну. Он перешел на высокий слог: — Я доверил эту войну тебе, потому что ты утверждал, что владеешь тайным искусством волшебства. Теперь я вижу, что ты просто молокосос во всем, что касается этого дела. Ты все испортил! Когда ты погнал Прокаса в Аргос, ты говорил, что это вторжение раз и навсегда покончит с угрозой восстания, — но вышло совсем по-другому. Ты уверял меня, что этот сброд никогда не перейдет через Алиману, — а что получилось — Приграничный Легион был разбит и разбежался на все четыре стороны. Судя по твоим словам, у них не было никакой возможности пройти по Имирийскому откосу, — а они прошли. Наконец, ты наслал на них чуму и говорил, что она перекосит их всех до последнего, а...

— Государь! — чей-то тонкий голос прервал обвинения короля. — Ради всего святого, впусти меня! Дело неотложной важности!

— Это мой паж, я узнаю его голос. — Нумедидес поднялся и пошел к левой двери, что была заперта. Он повернул ключ, в залу влетел мальчик, одетый пажом.

— Господин! — выдохнул он. — Дворец в руках мятежника Конана!

— Конан! — вскочил король. — Что случилось? Говори!

— К дворцовым воротам подошел отряд Черных Драконов, — или людей, переодетых ими, — они кричали, что у них неотложная весть для короля, что они прямо из боя. Стража ничего не заподозрила и пропустила их, но я узнал великана-киммерийца сразу, как только увидел в освещенной передней зале его обезображенное шрамами лицо. До того как я пришел в Тарантию служить государю, я знал его по Вестермарку. И я бросился предупредить тебя.

— Значит, сейчас он ворвется к нам?! Во дворце нету даже стражи, — только тощие юнцы да эти древние старики, — он повернулся к Туландре Ту, глаза его пылали яростью: — Ну, проклятый колдун, сделай же что-нибудь!

Чародей уже делал посохом какие-то пассы, шептал что-то на пришепетывающем, странном языке — длинные, звучные заклинания. В палате происходило нечто необыкновенное. Свечи померкли, помещение наполнилось чем-то вроде клубящегося дыма, ползучего тумана, что стелется вечером над болотами; повеяло гнилью. Тьма все сгущалась, и наконец в Палате Личных Аудиенций стало темно, как в темнице, запертой на веки вечные.

— Ты ослепил меня! — в ужасе вскричал король.