Кондуит и Швамбрания (Книга 1, Кондуит)

Бац!!! За доской выстрелила печка... Трррах!!! Та-та... Кто-то, зная ненависть Самлыкова к выстрелам, положил в голландку патроны. Учитель, бледнея, вскакивает. По классу ползет вонючий дым. Учитель бежит за доску. По дороге он наступает на невинный комочек бумаги. Класс замирает. Хлоп!!! Комочек с треском взрывается. Педагог отчаянно подпрыгивает. Едва другая его подошва коснулась пола, как под ней происходит новый взрыв. Класс, подавившись немым хохотом, сползает со скамеек под парты. Взбешенный учитель оборачивается к классу, но за партами ни души. Класс безлюден. Мы извиваемся, мы катаемся от хохота под скамейками. - Дрянь! - кричит в отчаянии учитель. - Всех запишу!!! И он осторожно, на цыпочках, ступает к кафедре. Подошвы его дымятся. Он достает с кафедры табакерку - надежное утешение в тяжелые минуты, но в табакерку, которую он перед уроком оставил на минуту на подоконнике в коридоре, нами уже давно всыпан порох и молотый перец. Гнедой Алексев втягивает взволнованными ноздрями понюшку этой жуткой смеси. Потом он застывает с открытым ртом и вылезающими на лоб глазами. Ужасное, раздражающее ап-чхи сотрясает его. Класс снова становится обитаемым. Парты ходят от хохота. Мартыненко, подняв руку, командует: - Второе орудие, пли! - Гага-аап-чхи!!! - рявкает несчастный Самлыков. - Третье орудие... - Чжщхи!.. Ох! Дверь класса неожиданно растворяется. Мы встаем. Входит директор. Пальба в классе, хохот и орудийный чих педагога привлекли его. - Что здесь происходит? - холодно спрашивает директор, оглядывая багрового педагога и великопостные рожи вытянувшихся гимназистов. - Они... Ох!.. Ао!.. - надрывается Гнедой Алек-сев. - Чжихи!.. Ох!.. Чхищхи!.. Тогда дежурный решается объяснить директору: - Ювенал Богданыч, они все время икчут и чихают... - Тебя не спрашивают! - говорит, начиная догадываться, директор. Скверные мальчишки!.. Геннадий Алексеевич, будьте добры ко мне в кабинет! Чихая в директорскую спину, Алексёв плетется за Стомолицким. Больше в класс он уже не возвращается. Мы избавились от Гнедого Алексёва.

КЛАССНЫЙ КОМАНДИР И РОТНЫЙ НАСТАВНИК

- Время пахнет порохом! - говорят взрослые и сокрушенно качают головами. Запах пороха пропитывает гимназию. Классы огнеопасны. Каждая парта пороховой склад, арсенал и цейхгауз. Кондуит ежедневно регистрирует: У ученика IV класса Тальянова Виталия, пытавшегося бежать "на войну", отобран г. надзирателем, при задержании на пристани, револьвер системы "Смит и Вессон" с патронами и краденый чайник, принадлежавший старьевщику и им опознанный. Вызваны родители. У ученика II класса Щербинина Николая обнаружены в парте: один погон офицерский, темляк от шашки, пакет с порохом, пустая металлическая трубка неизвестного предназначения. Изъяты из ранца: обломок штыка, револьвер "пугач", шпора, кисет солдатский, кокарда, рогатка с резинкой и ручная граната (разряженная). Оставлен после уроков дважды по три часа. Ученик V класса Маршутин Терентий якобы неумышленно выстрелил в классе на уроке из самодельной пушки, выбив стекло и осквернив воздух. Лишен права посещения занятий в течение недели. У гимназистов гремящая походка: карманы полны отстрелянных ружейных гильз. Мы собираем их на стрельбище, за кладбищем. Просторный ветер играет на кладбище в "нолики и крестики". Из-за пригорка видны заячьи морды ветряных мельниц. На небольшом плоскогорье скучает военный городок. В его дощатых бараках размещен 214-й пехотный полк. Ветер доносит запах щей, махорки, сапог и иные несказуемые ароматы армейского тыла. Между нами, воспитанниками Покровской мужской гимназии, и рядовыми 214-го пехотного полка, царит деловая дружба. Через колючие проволочные ограждения военного городка взамен наших бутербродов, огурцов, моченых яблок и всяких иных штатских яств мы получаем желанные предметы армейского обихода: пустые обоймы, пряжки, кокарды, рваные погоны. В особой цене офицерские погоны. За один замаранный смолой погон прапорщика каптенармус Сидор Долбанов получил от меня два бутерброда с ветчиной, кусок шоколада "Гала-Петер" и пять отцовских папирос "Триумф".