Кондуит и Швамбрания (Книга 1, Кондуит)

Папа и мама ушли в гости. Ахнуло парадное, и от сквозняка по всему дому двери передали друг другу эстафету. Аннушка тушит в гостиной свет слышно, как щелкнул выключатель, - и уходит на кухню. Немного жуткая пустота влезает в дом. Тикают часы в столовой. В стекла окон рвется ветер. Я сажусь за стол и делаю вид, что готовлю уроки. Братишка Ося рисует пароходы. Много пароходов, и у всех из труб дым. Я беру у него красно-синий карандаш и начинаю раскрашивать в учебнике латинские местоимения. Все гласные буквы - красными, согласные - синими. Очень красиво получается. Вдруг Ося спрашивает: - Леля! А почему знают, что Земля круглая? Это я знаю. Про это есть на первой странице географии, и я долго рассказываю Осе про корабль, который уходит в море далеко-далеко. Потом он скрывается за горизонтом. Его не видно. Значит, Земля круглая. Но Ося не удовлетворен. - А может быть, он утонул, корабль? - говорит он. - А, Леля? А? - Не приставай, пожалуйста! Видишь, я уроки учу. Раскраска местоимений продолжается. Молчание. - А я знаю, почему знают, что Земля круглая, - говорит опять Ося. - Ну и знай! - Знаю! Потому что глобус круглый... Что-о? Вот! - Дурак ты сам круглый, вот что... У Оськи пухнут губы. Грозит ссора. Но... в кабинете отца громко звонит телефон. Мчимся наперегонки в кабинет. Там пусто, темно и страшно. Но я поворачиваю выключатель, и комната сразу меняется, как проявленный негатив фотографии. Окна были светлыми - стали черными. Рамы были черными - стали светлыми. А главное - не страшно. Я беру трубку и говорю важным папиным голосом: - Я вас слушаю! Что? Оказывается, звонят из Саратова, и звонит наш любимый дядя Леша. Он очень давно не приезжал к нам. Мама говорила нам, что он уехал далеко. Но мы с Оськой подслушали раз, что он вовсе сидит в тюрьме за то, что он против царя и войны. А теперь, значит, его выпустили. Вот хорошо! И мы оба кричим в трубку: - Дядечка! Приезжай! - Ладно, ладно, - смеется в телефон дядя. - А ты, Леля, не забудь передать маме, папе, когда придут, что звонил я и сказал, что в России революция... Временное правительство... Царь отрекся... Повтори! - И голос у дяди какой-то необычайно веселый. - Дядечка! - кричу я. - Как же это так вышло? - Ты еще маленький, не поймешь. - Нет, пойму, - обиделся я, - нет, пойму! Я уже в третьем. И дядя из Саратова, из-за Волги, торопясь, рассказывает по телефону о войне, о революции, равенстве, братстве... - Вы кончили? - влезает в трубку чужой голос. - Время истекло. Крррах! Нас разъединили. А я стою, сразу словно вырос на три года. Я стою и готов взорваться от всего того, что услышал от дяди. Но тут взгляд мой падает на Оську. Он стоит смущенный. - Эх, ты! - возмущаюсь я. - А еще знает, отчего Земля круглая! Как не стыдно!.. - Я терпел, терпел, пока ты кончишь по телефону... и не заметил. Я бегу на кухню. В кухне у Аннушки гость - знакомый раненый солдат. Черный и угрюмый, а на груди серебряный георгиевский крестик. Восторженно кричу: - Аннушка!.. Во-первых, теперь революция... свобода... и без царя!.. А во-вторых... Оське надо штаны переодеть... И, задыхаясь, я рассказываю все, что слышал от дяди. И вдруг Аннушкин солдат встает. Левая рука у него забинтована. Правой он обнимает меня. Я оторопел. Солдат крепко прижимает меня к себе: - Эх, милай! Вот разуважил! Спасибочко! Не-ужто ж правда? - и грозит большим кулаком кому-то в четыре окна: - Ну, погоди! Дождались!.. Я смотрю в окна. Но там никого нет. А солдат извиняется: - Вы меня простите, молодой человек... Уж больно вы меня того... Да как же... Господи ж... Вот спаси-бочко! Ровно праздник! Нос у него странно морщится.

РАЗГОВОР ПО ПРЯМОМУ ПРОВОДУ

В столовой я влезаю на стул и стучу в отдушник. Это вроде телефона. Наверху живут Нюра и Вера Жи-вильские. У них тоже отдушник. У нас постучишь - наверху слышно. В отдушнике Нюрин голос: - Слушаю! - Здравствуйте! (Вообще мы на "ты", но по "телефону" надо говорить "вы".) Здравствуйте, Нюра. Большие новости! Революция, и у нас солдат сидит. - А у меня чего есть! - говорит Нюра. - Отгадайте. - Еще где-нибудь революция? - Нет! Крестная сервиз подарила, и даже с молочником. Я бросаю труб... виноват - захлопываю отдушник. Разве они могут понять? И я, одевшись, бегу к товарищу-соседу, чтобы порадовать его. А латынь так и остается невыученной.

ЦАП-ЦАРАПЫЧ ГОНИТСЯ ЗА ЛУНОЙ, ИЛИ ЧТО СКАЗАЛ ОБ ЭТОМ КОНДУИТ