Конечная остановка: Меркурий

– Вопрос поставлен в оскорбительной форме. Я и есть самый настоящий. Материалы, из которых состоит тело, не имеют никакого значения. Я мог бы переписаться даже в метаново-водородное тело, похожее на пузырь, с хромосомами, состоящими из кристаллов льда, но остался бы прежним Атиллой С456. Имеющий разум, а не кашу в голове, меня поймет.

– Дыня, я охотно верю, что совсем неважно из чего ты сделан. Главное, что ты делаешь. Люди, бежавшие с прииска, благодаря тебе не раззвенели всей Космике, чем занимается там концерн «Мираж». И на прииске, сдается мне, не только гафний копали, там размножается Плазмонт, производит споры нитеплазменная грибница!

А потом долго молчавшая Шошана положила одну руку на мое плечо, а другую на плечо Анискина. Так что Дыня оказался между нами. А дальше он затрясся словно его сдавливало со всех сторон, потом швырнуло из наших объятий в сторону выхода, где он снес преграду и исчез.

Анискин тут опомнился и решил первым выскочить в коридор, он уже истошно завопил: "За ним, пока не захлопнулась мышеловка-а-а!" Я едва успел ухватиться за клетчатую рубаху:

– Только по-тихому.

– Ну ты, пусти... – перестал контролировать себя Анискин и уже хотел зацепить мой нос своими пальцами, я же намеревался, поддав коленом в пах, переключить компаньона с войны на мир.

– Если будете вести себя как дураки, я вас оставлю тут навсегда, – пригрозила рассвирепевшая предводительница. – Просто без эмоций и мыслей идите за мной.

– По-тихому отчалить не выйдет. Нас ждут. Но есть план, – сказал помудревший Анискин. – Опустошаем обойму плазмобоя, складываем кучку из металловодородных боезарядов прямо здесь, в уголке. Затем направляем на них лазер-шмазер. Секунд двадцать кучке на нагрев хватит, а потом она разбомбит палубу. Все аварийные и пожарные датчики тут же завопят. Но нам только этого и надо.

И Анискин принялся реализовывать безумный план Анискина. Когда долбануло, я даже решил, что шерифа мы потеряли, накрыло беднягу. Сразу пар повалил вонючий, гарь от паленого пластика. И свист надрывный.

– Разгерметизация получилась на славу, – сообщил шериф, растирая кровавые сопли кулаком. – И по физиономии прилетело.

Свист рывком перескочил на два тона ниже. И ветерок задул неслабый. Конечно же, зажглись аварийные панели и замигали лампочки.

– Сейчас сюда хлынет уйма народа. А нам бы спрятаться, – продолжал руководить Анискин

Устраивая наше счастье, на глаза попались створки встроенных в стены шкафов с пожарным оборудованием. В один из них запихнулись мы с Шошаной, в другом засел орлом дородный мужчина Анискин.

Первой на место происшествия ворвалась аварийная команда. Шошана выключили трех из них, без всякой возни, одним тычком – знает же они физиологию мужиков. В клубах пара и дыма свершился обряд переодевания.

Мы обрядились в комбезы аварийщиков. И вскоре вместе с ними оказались на технологическом уровне платформы. Кругом ветвились пульсирующие трубы и оптоэлектронные кабели, стояли насосы и емкости для всякого кала, который будет выброшен, когда город поползет из нынешнего местоположения в другое. Только мы искали аварийные внешние люки – есть и такие на случай большой катастрофы.

И нам повезло, что мы были в гермокомбезах. Один ненадолго захваченный в плен аварийщик выдал без особых пыток код активации аварийного люка. И мы благополучно вывалились наружу на меркурианский грунт.

Теперь нам предстояло путешествие под стальным небом, сложенным из донышек платформ. Там и сям спускалось на почву громадье колеса, покрышка шириной в два метра, всего колес в одной тележке – пятеро. Такие полноприводные тележки имелись в центре платформы и по бокам. Меркурианскую землю от металлического «неба» отделяло метров пять. Соответственно впечатление создается, что находишься в какой-то бесконечной унылой пещере.

Однако, когда придет черед городу переезжать, платформы расцепятся, встанут гуськом или свиньей, включат свои моторы и потянутся на новое стойбище.

Ну, это потом, а сейчас надо снова попасть в город. Естественно, через пропускной пункт. А запасов дыхательной смеси в гермокомбезе, снятом с аварийщика, имеется лишь на час.

Всего удобнее было путешествовать, переползая по самому "небу". Под днищами тянулись монорельсы для удобства ремонтных работ, за них цеплялись подвижные крюки на колесиках. Вот на крюк и надо было набросить страховочный конец и двигаться как бы на перевернутых четвереньках, отталкиваясь руками и ногами от дна платформы.

До КПП мы добрались под завязку кислорода. Вылезли из-под городского днища, как три опарыша. Проникли через входной пандус на приемную площадку для техники. Контрольные сканеры само собой не засекли у нас никаких расщепляющихся материалов, тех самых, что по правилам должны выгружаться из тракторных реакторов на загородной топливной станции. Поэтому мы смело присоединились к веренице граждан водителей, пропускаемых через боксы.

Офицер городской стражи, угрюмо сидящий в боксе, как паук в своих тенетах, приклеил к липким пальцам наши персон-карты. Потом неприветливо спросил:

– Откуда прибыли?

– Долина Вечного Отдыха.