Конечная остановка: Меркурий

– Да какой там с солнечной стороны разгон, световое давление мешает, – вяло огрызнулся капитан и сплюнул прямо на панель управления. – Забыл что ли, разбойничек, нет у меня ядерной установки – закапай в мозги фосфора, он, говорят, помогает от амнезии. Не хочу, чтобы эмиссионная камера гикнулась.

– Есть же резервы скорости. Твой груз нам не ахти как нужен.

– А ну, не бузи, – испуганно рыкнул капитан. – У меня материальная ответственность в отличие от тебя. Шутка ли, десять тонн гафния и сто тонн ванадиевого концентрата... Ладно, злодеи, от чего вы собственно драпаете?

Наверное, решил перевести разговор на другую тему. Однако, я сразу включился и вкратце поведал правду, особенно выделив то, что относилось к удвоению тел, случившемуся в подвале производственного сектора "Миража". Капитан выслушал с кислой физиономией и в качестве эпитафии сказал:

– И ты хочешь, чтобы я поверил в эту оглушительную чушь?

– А зачем «Меркурий-3» хотел угробить нас вместе с твоей посудиной, даже не попытавшись вступить в переговоры-уговоры? Ты же видишь, с собой нет у нас каких-то ценных минералов, деталей сверхмощных квант-компьютеров, пробирок с секретными растворами.

– Этого и не надо. Вы же путчисты, анархисты, понимаешь. Ты же сам рассказал, чего там натворили ваши так называемые двойники – или это все-таки были вы сами?

– Это я-то анархист-путчист? Да я полжизни пробегал с электрошоковой дубинкой за всякими антигосударственными элементами...

И тут бортмеханик, имевший сейчас озадаченное, если не сказать глупое, лицо, что-то зашептал капитану:

– Зачем вы шушукаетесь при посторонних, ведь это неприлично! – вклинился я в их бормотание.

– У нас неполадки с маршевыми двигателями, – загундосил капитан.

– И что за неполадки, капитан? Почему вас все время надо тянуть за язык? Я ведь могу и за нос дернуть.

– Вы же простой угонщик и ничего не понимаете в ионных двигателях. Их на тракторах не бывает... Ну, скажем так: падение тяги на сеточных электродах. А, значит, проблемы с формированием ионного пучка.

– Эти ионные электростатические – одни из самых надежных.

– Мы, товарищ пират, их не на базаре покупали... В любом случае мы теряем тягу.

Я тут, наконец, обратил внимание на акселерометр. Действительно, все сказанное капитаном – правда.

И вдруг впервые подала голос Шошана, завернутая в одеяло и распушившаяся трубками капельниц.

– Это – Плазмонт.

– Я весьма рад, что наша барышня опомнилась и желает вступить в беседу, – отозвался саркастически (как ему казалось) капитан.

Шошана облокотилась на одну руку.

– Где моя одежка? Мы скоро вернемся на Меркурий.

– Она права? – уточнил я у капитана.

– На данный момент права, – пожал плечами тот.

– Действительно, переменилось как ни странно само рабочее тело, – наконец разобрался бортмеханик. – Как будто больше не ртуть, а что-то с намного меньшей атомной массой. Масса и сейчас продолжает уменьшаться.

– Тьфу, черт, – капитан выдохнул. – Как в цирке, ничего не скажешь.

Шошана учительственно пояснила ему.

– Масса – это лишь количество устойчивых зарядов, а представьте себе заряд не крутящимся облачком, а нитевидный, текучий. Мы валимся на Меркурий, потому что Плазмонт конвертирует материю в принципиально иной вид, нитеплазменный. И дело уже не в бывшей ртути – можете выключить примус, оставшийся от вашего ионного двигателя – просто масса корабля стекает в сторону планеты.

– Ну, зачем мне этот зоопарк... эти фемы... эти Плазмонты?.. – тяжело выдохнул космический волк.

– Вы мне разрешите воспользоваться вашим борткомпьютером? – решила быть культурной Шошана.

– Да что теперь спрашивать. Ваши товарищи всем тут уже попользовались, – сказал грустно капитан, а Анискин приклеил взгляд к стюардесскиной попке. Девушка как раз суетилась, доставая пиво по его настойчивому требованию.

Шошана оторвала от себя все капельницы и, задрапировавшись одеялом, лишь изредка спотыкаясь, подошла к пульту. Потыркала клавиши и невозмутимо произнесла, словно заговорила о насморке.

– Если ускорение – надеюсь, уже все усекли, в какую сторону оно направлено – будет меняться так же, как и сейчас, мы воткнемся в поверхность планеты через сорок восемь минут, где-то в районе моря Старательские Слезы. Причем с немалой вертикальной скоростью.

– Батюшки, Ньютон грозит костями из гроба... – всплеснул руками капитан.

– Ты нам Ньютоном не тычь. Слышь, капитан Флинт, отдели взлетно-посадочный модуль, выдай струю из его жидкостно-реактивного двигателя, сядь на нее и попробуй оторваться от Меркурия, – прогудел Анискин в красное капитанское ухо.

– У нас ракетного топлива какие-то капли остались, – развел руками бортмеханик.

– Все равно придется отделять взлетно-посадочный. А потом стараться выписать наиболее пологую траекторию снижения, чтоб посадка получилась хотя бы средней мягкости, – распорядилась боевая фемка. – Остальное вы и без меня знаете.