Конечно, это не любовь (СИ)

На мгновение Джинни замолчала, потом ее глаза снова заблестели, и она спросила напористо:

— Вот как тебе только это удается?

— Что именно?

— Это. Крам. Мой дебил-братец. Гарри. Почему ты им нравишься?

Гермиона опешила, а потом, едва ли не впервые со дня приезда на площадь Гриммо, искренне рассмеялась:

— Джинни, ты съела что-то из конфет близнецов? Что на тебя нашло?

Джинни не поддержала шутку и продолжила:

— Я серьезно. Да, ты очень симпатичная, а когда причешешься, просто красавица, но ты все время в книгах, мальчики тебе не интересны. Но они все время вокруг тебя вьются.

— Джинни, — сказала Гермиона тоже серьезно, — я могу тебя заверить, что Гарри и Рон, — на этом имени она чуть запнулась, но твердо продолжила, — мне только друзья. Что до Виктора… То я не знаю, чем ему понравилась. Но, возможно, тем, что совсем им не интересовалась?

Джинни задумалась о чем-то своем и больше разговоров на личные темы не заводила. Гермиона продолжала ждать конца летних каникул и много-много писать. Однажды она поделилась с Виктором своими опасениями по поводу Того-кого-нельзя-называть. Забавно, но он сказал почти то же, что Шерлок: «Ты девушка и только подросток. Война тебе не место. Если начнется война, уезжай. В Болгарии тебе есть место. Не надо рисковать собой».

Разумеется, она написала, что и не думает воевать, но в глубине души понимала, что, сколько бы обещаний она сейчас ни давала, когда придет время, она не бросит свою страну и своих друзей. И, увы, она подозревала, что это время придет очень скоро.

Дружбы не существует. Глава 15.1

— Надоело! — рявкнул Шерлок и с грохотом разбил о стену любимую чашку.

Его жизнь была просто невыносимой, причем невыносимой полностью и бесповоротно. С самого начала учебного года его преследовала скука.

Одноклассники стали еще большими занудами, чем прежде, и с завидным упорством избегали его, именуя не иначе как «мистер Псих». И хотя это не раздражало, скорее, даже льстило, но даже он был не способен все время болтать с самим собой.

Преступники словно сговорились и не совершали преступлений сложнее, чем квартирная кража или бытовое убийство — на их раскрытие хватало даже скудных мозгов детективов Скотланд-Ярда.

А Гермиона, словно в насмешку, слала захватывающие письма о том, что творится в Хогвартсе.

Лето у нее, похоже, не задалось — до начала сентября он ее письма даже не читал толком, и так было ясно, что в них сплошные рассказы про подготовку к школе и общение с волшебниками. Но в первые же выходные после начала учебы от нее пришло загадочное послание. Получив его, он целую минуту не мог понять, в чем дело — это была какая-то сумасшедшая полулюбовная записка, адресованная некоему Джеку.

Вдруг его осенило. «Я болван!», — воскликнул он, заставив соседей по столу посмотреть на него с подозрением. Он еще внимательнее пробежал глазами текст письма и наконец нашел подсказку — слова «удивительные превращения» были написаны чернилами на четверть тона светлей. Он тихо произнес их вслух, и письмо преобразилось.

Теперь оно начиналось словами: «Прости меня за эту странную меру предосторожности!». Шерлок заскользил взглядом дальше и скрипнул зубами от досады. Опять. Опять это происходит. Гермиона оказывается в центре потрясающих событий, в то время как он бестолку просиживает штаны в скучной школе!

«Кстати, привет! Итак, Министерство Магии не только не признает возвращение Т. к.н.н., но и пытается напрямую влиять на мысли и поступки учеников. К нам прислали нового преподавателя по защите от темных искусств — чиновницу из министерства. Ее задача, судя по всему, заключается в том, чтобы следить за нами, всячески дискредитировать слова Гарри и Дамблдора, а заодно и взять под контроль дела Хогвартса. И, да, похоже, она читает переписку, так что теперь вместо пустых листов я буду отправлять тебе эти сумасшедшие послания „дорогому Джеку“ — пусть наша милейшая розовая жаба наслаждается развитием моей личной жизни».

Остальное Шерлок не стал читать — всякие пожелания и прочие формулы вежливости его не интересовали. Но он задумался о другом — если почту Гермионы просматривают, то слать обычные пустые листы, исписанные симпатическими чернилами, нельзя. Нужен был другой способ. Лучше всего — шифр, но у Гермионы нет к нему ключа, а значит, она не сможет его разгадать.