Конечно, это не любовь (СИ)

Неожиданно он заметил тетрадь, которую достал один из его одноклассников — ровные линейки и широкие отступы между строками — то, что нужно. Решив, что позднее обязательно купит себе такую, он на следующем перерыве безо всяких проблем стащил тетрадь, вырвал из нее пару листов и вернул обратно. Вечером же засел за письмо. «Дорогая Гермиона!», — вывел он обычной ручкой на строке. «Был очень рад получить твое письмо», — на следующей строке. На этом его фантазия иссякла, и он вызвал в памяти текст гермиониного письма-фальшивки. С такой подсказкой дело пошло легче, и он продолжил сочинять ерунду — расписывал подробно уроки, жаловался на трудности с геометрией и интересовался ее делами. Закончил словами: «Целую, Джек». После этого взял заранее заправленную невидимыми чернилами ручку и между строк написал текст настоящего письма.

Ответ пришел так скоро, как это было возможно, учитывая их сложную систему связи. Каждое следующее письмо Гермионы было тревожнее предыдущего. Поначалу Шерлок завидовал, к концу октября начал волноваться и всерьез думать о том, можно ли ее как-то выманить из школы. В конце концов, в мире слишком много идиотов, чтобы рисковать единственной мыслящей Гермионой!

Розовая жаба стала официальным надзирателем и отравляла жизнь как ученикам, так и студентам, один из приятелей Гермионы по имени Хагрид куда-то пропал, а сама она… задумала нечто опасное и глупое. «Я больше не могу смотреть в лицо этой жабе и ничего не предпринимать. Разумеется, нельзя по примеру французских рабочих объявить ей бойкот, это будет глупо, я знаю», — написала она в одном из писем. «Но я придумала кое-что получше. Она не хочет учить нас защите от темных сил? Отлично. Мы будем учиться сами. Я хочу предложить Гарри собрать учебную группу — он просто мастер по части защиты и умеет то, чего не умеют многие выпускники. А учебная группа — это уже почти тайное общество, правда?».

В ответ Шерлок крупными буквами посреди очередного липового письма написал: «Держись подальше от проблем!». Но Гермиона не была бы Гермионой, если бы прислушивалась к подобным советам. Незадолго до Хеллоуина она прислала подробный отчет о первой встрече их учебной группы. Шерлок дочитал и застонал, но на этот раз не от досады или обиды, а от разочарования. «Поздравляю, — написал он, — о вашей группе теперь знают все, кому нужно, включая жабу, директора и белочек из соседнего леса. Неужели десятки фильмов про шпионов и сотни детективов, которые ты сама читала мне вслух, не научили тебя выбирать место для тайных собраний? Разочарован».

Гермиона замолчала надолго. Когда прошло две недели, он догадался, что она обиделась на него, через три всерьез задумался о том, чтобы написать нечто вроде извинения, но, к счастью, делать этого не пришлось — она вышла на связь сама. И в ее письме обнаружилась первая хорошая новость за последние несколько месяцев — они с родителями собирались отправиться на зимних каникулах в горы, кататься на лыжах, и Гермиона предлагала к ним присоединиться. Это был почти праздник. Вырваться из школы, получить хоть какие-то впечатления, а возможно, и вытянуть из Гермионы побольше информации и помочь ей с ее очередным школьным делом.

И вот теперь, когда он приехал домой на Рождество, она прислала записку, что все отменяется и она проведет каникулы в лондонском доме кого-то из волшебников. Причины? «Надеюсь, Шерлок, ты не будешь сердиться на меня, когда узнаешь все обстоятельства», — вот и все объяснение.

— Шерлок! — раздался снизу мамин голос.

Он не ответил.

— Что происходит, дорогой? — кажется, мама подошла к дверям.

— Все в порядке, — прошипел Шерлок. Мама ушла.

Он пнул босой ногой осколки, едва не порезавшись, и остановился перед окном, прижав пальцы к губам. Мысли носились в голове как бешеные собаки, и Шерлок велел себе успокоиться и взять себя в руки, а потом, делая поочередно короткие вдохи и долгие выдохи, расслабился. Перед его глазами опустилась пелена, и постепенно из нее сформировался просторный пустой зал со множеством дверей. Это были его Чертоги разума — самое надежное из убежищ. В обычной, или, как сказала бы Гермиона, маггловской практике «чертоги разума» были всего лишь неплохим упражнением для повышения внимания и улучшения памяти, но волшебная книга об окклюменции позволила расширить их возможности до предела.

В зале было свежо и просторно, все волнения остались позади.

— Подумаем, — сказал Шерлок вслух, — чего я хочу добиться?

— Не валяй дурака, малыш, — из дальней двери вышел Майкрофт — такой же занудный, как и всегда. Увы, даже в Чертогах отделаться от него было невозможно.

— Я размышляю, — сообщил он.

— О чем? Все очевидно, не так ли? Просто ты слишком глуп, чтобы это увидеть.

— Заткнись, — оборвал его Шерлок и повернулся к Майкрофту спиной. Тот с тихим шипением исчез. Зато из двери в другом конце зала появилась Гермиона.

— Привет! — сказала она. — Прости, но это действительно очевидно. Признайся же.

— О, да, я очень хочу тебя отыскать и сказать все, что думаю о подобных письмах! — резко сказал он. Сзади снова появился Майкрофт.