Конек Чайковской

Окончательно противостояние с руководством Федерации фигурного катания на коньках России (ФФККР) обострилось непосредственно до и во время Европы-97 в Париже. Там мы показали абсолютный результат, выиграв четыре золотые медали из четырех. Плюс еще взяли серебро и бронзу.

Но при этом Елена Чайковская перестала быть главным тренером сборной.

Как позже выяснилось, решение по Чайковской принимали без Чайковской 29 декабря 1996 года в Москве. И об этом я узнала только через три недели на чемпионате Европы в столице Франции, где мы и взяли те самые четыре золотые медали.

Когда сборная готовилась к Олимпийским играм 1994 года, тогда была большая беда с финансированием. Да практически не было его! Возникали некие спонсоры – и сразу уходили.

А я тогда познакомилась с Анисом Мухаметшиным, предпринимателем, который часто мелькал на телеэкране. Однажды, сидя у телевизора, увидела я спортивного вида молодого человека, который говорил, что очень любит спортсменов и старается им помогать.

Тогда сборной разово помогали многие. Но настал момент, когда надо было вкладываться по-серьезному. Я сорвалась с места и с Мухаметшиным встретилась.

Побеседовали. Говорили и о сборной, и о моем детском балете «Вундеркинды России». К тому времен мою школу в «Динамо» закрыли. А хоккейный клуб «Динамо» приватизировали вместе с катком. И получалось, что мне и платить нечем, и кататься негде.

И вот Мухаметшин дал 100 тысяч долларов. Я поехала в Вену закупать ткани для костюмов, ботинки, коньки. Я набрала там огромное количество тюков и привезла их в Москву.

Потом я познакомила Аниса Нигматуловича с нашим главным ледовым боссом Валентином Николаевичем Писеевым. Когда я привела Мухаметшина на встречу с Писеевым, тот сказал, что разговаривать они будут один на один. И после того разговора с Валентином Николаевичем Анис мне прямо сказал: «Если б можно было работать дальше с вами – я бы вел эти дела, а так…»

Вот такой уровень деловых взаимоотношений складывался у бизнесменов с Федерацией.

В Лиллехаммер на Олимпийские игры Мухаметшин не прилетал. Хотя фактически именно он оплатил подготовку всей сборной по фигурному катанию.

А государство на нас тогда просто махнуло рукой.

Самым ярким примером отношения к спортсменам в середине 90-х в тогдашних властных структурах стала одна встреча в правительстве осенью 1997 года.

В ноябре, за два с половиной месяца до начала Игр-98, проходило совещание на Старой площади в правительстве. Первым вице-премьером тогда был назначен Борис Ефимович Немцов.

Ельцин тогда призвал молодого тезку к себе из Нижнего Новгорода. И Немцов в числе прочего, на наше горе, курировал подготовку к зимним Олимпийским играм.

Прибыли на Старую площадь все тренеры по зимним видам. Я тоже там была. Мы пришли во главе с Виталием Смирновым, президентом Олимпийского комитета страны. И вот Смирнов в своей дипломатичной потрясающей манере очень мягко говорит, что, если мы сейчас не купим костюмы фигуристам и не отправим их на такие-то международные соревнования и если мы сейчас экстренно не создадим условия для нормальных предстартовых тренировок всем кандидатам в олимпийскую команду, то займем на Играх 11–12-е место по числу медалей.

А надо напомнить, что наша страна на Олимпиадах всегда боролась за первое-второе место.

И тут вдруг этот высокий и статный первый вице-премьер тряхнул своей кудрявой головой и говорит: «Ну и что, значит, мы такая страна на данный момент! Почему мы должны пыль в глаза пускать перед всем миром?»

Я тогда прямо взвилась. Все чуть пригнулись, а я встала и ему сказала: «Скажите, а что вы сделали уже для нашей страны – в отличие от нас от всех, здесь сидящих? Тех, кто много лет приносил стране награды и славу и положил на это жизнь? Что вы сделали, чтобы с такой легкостью отправлять нас на 12-е место?»

Он потом в санатории «Русь», где проходили сборы фигуристов, припоминал мне те мои слова. Встречая меня, он всякий раз говорил: «Ну, вы, конечно, тогда дали!»

А на том совещании после моих слов все тренеры подпрыгнули – и лыжники, и биатлонисты. Каждый постоял за себя. Не знаю, какие деньги тогда были выделены – если выделены вообще. Но… Вот это было последнее совещание в правительстве перед теми Олимпийскими играми.

Но главное не это. Можно же было спокойно объяснить нам, что в стране сложная ситуация, что денег на Олимпиаду просто нет. Но вот это его пренебрежительное «Ну и что?»

Немцов относился к тому новому поколению руководителей, которые никогда не скажут, что он действительно мог сморозить глупость. Ну а то что – выиграли, ну, значит, молодцы!

Плохо тогда было нашему спорту. Все разваливалось, и спортсменам ничего не давали. И я оставалась в фигурном катании чуть ли не единственная, кто не уехал из Москвы – еще Алексей Мишин тренировал в Питере, иногда выезжая по контрактам за рубеж.

Все остальные наши тренеры и фигуристы сидели в Канаде и в США.

Все разбежались, и надо было их собрать по новой в единую сборную России.