Конек Чайковской

И Бутырская пришла в «Динамо» к Ковалеву. Но Володя в какой-то момент вдруг сорвался и уехал за рубеж. Сначала в Грецию, потом в Америку. Никому ничего не сказав.

Что делать Марии? И тогда Бутырская отправилась к известному специалисту по воспитанию одиночников Виктору Кудрявцеву. Они хорошо работали – и она очень быстро освоила сложную технику. Все ее прыжки были поставлены замечательно. Обучили девушку на пять. Ну или, если считать нашу прежнюю судейскую систему, на 6,0.

Но вот ведь какое удивительное дело! Маша тогда раз за разом проваливалась на серьезных стартах. Хотя на тренировках легко и красиво делала и прыжок в три с половиной оборота, и потрясающий каскад тройной лутц – двойной тулуп. Но приезжала на большие соревнования – и словно в ступоре каком-то оказывалась.

За полтора года до чемпионата Европы в Милане в 1998 году, который Маша впервые выиграет, она на тренировках вытворяла такое… Поражались все! А на первенстве Старого Света в 1997-м в Париже в короткой, кажется, программе Бутырская несколько раз приземлялась на пятую точку! И карабкалась, карабкалась потом наверх. Но так и не добралась до пьедестала. Тем обиднее было для нее, что юная Ира Слуцкая, с которой предстояло многолетнее соперничество, в тот год впервые стала чемпионкой Европы.

Для Маши жизнь стала кошмаром. Талант есть, прыжки есть, медалей нет. А по стечению обстоятельств победную программу Слуцкой, которую много лет успешно готовила Жанна Громова, в 1997-м ставила именно я.

И вот после того парижского турнира Бутырская позвонила мне и попросила о встрече. Она приехала к нам на квартиру в Олсуфьевском переулке, села на диван и заявила, что давно хотела тренироваться у меня. Сказала, сидя на подушках: «Я отсюда никуда не уйду, пока вы меня не возьмете».

Красивая. Талантливая. Невезучая, правда.

Недолго думая, я ее взяла.

Надо сказать, что в то время я начала многолетнее успешное сотрудничество с молодым, но уже известным бизнесменом Андреем Илиопуло, как и я, членом Московского Английского клуба. Андрей всячески помогал моей группе, давал деньги, чтобы арендовать лед на «Олимпийском».

У меня тогда занимались и танцоры, и одиночники – пестрый табор. Народу в группе собралось много. Но надо признать, что уровень до чемпионского не дотягивал, наверное, ни у кого из них. Я попросила оплатить дополнительный лед. Несмотря на предкризисный год, мне его оплатили. И Маша начала у меня кататься.

В том же дворце занимался со своими фигуристами и Виктор Кудрявцев, группу которого Бутырская оставила. Конечно, не очень хорошо получилось, что Маша уходила посередине сезона. Конечно, Кудрявцев на нее в чем-то рассчитывал… И, разумеется, тут же наша Федерация встала на дыбы: никуда Бутырская не пойдет!

Пришлось идти к руководству Спорткомитета России и просить разрешить переход второго номера сборной от одного тренера к другому. И нам переход разрешили.

Тогда я шла на огромный риск: многим казалось, Бутырская уже «ехала с горы». В таком возрасте фигуристки на высшем уровне в ведущих странах, за редким исключением, выступления заканчивают.

В 24 года может показаться, что уже поздно что-то кардинально менять. Но надо знать Бутырскую – она очень самолюбива. А я видела, как это использовать для пользы нашего дела.

Наш тандем сложился быстро. Мы с Машей уже год спустя после ее перехода ко мне поехали на Европу. И красиво, убедительно выиграли турнир в Милане.

Я тогда нашла потрясающую музыку аргентинского джазового композитора и пианиста Рауля ди Блазио, «Otonal». Кто потом только после нас эту композицию не использовал! А у нас получилась невероятно красивая, артистичная, очень тонкая программа, задевающая лучшие эмоциональные струны любого зрителя. Я это могу сказать с гордостью и сейчас, двадцать лет спустя.

Но самое главное – Бутырская наконец-то ни разу не споткнулась на турнире высокого ранга. Я ей повторяла неоднократно: надо быть полной идиоткой, чтобы уметь так здорово прыгать – и не показывать своих истинных возможностей на соревнованиях из-за совершенно дурацких срывов. Я смогла убедить Машу в главном. В том, что у нее самое удивительное сочетание в одиночном катании в мире на тот момент: яркая женственность и неженская мощь каждого элемента. Такого «убийственного» симбиоза не было даже у лучшей фигуристки мира конца 90-х, американки Мишель Кван.

Нельзя сказать, что все сразу шло так гладко. Машу с юных лет неизменно колотил предстартовый мандраж. Иногда такой сильный, что она могла просто отключиться. Многие элементы, которые девушка выучила на тренировках до автоматизма, в нужный момент просто не исполняла. Где тот психологический тумблер, который надо переключить? Мы его в конце концов нашли.

Мы с Машей перешли на давно испытанную методику.

Она как будто довольно проста. Выходи на тренировку, разминайся и сразу же прыгай самые сложные прыжки.

Ох, как же ей не хотелось этого делать! А я продолжала долбить в одну точку. И мрачная Маша все-таки начала выходить из раздевалки, сразу же прыгать тройной лутц-ритбергер. Убийственный тогда каскад.