Конек Чайковской

То, что сегодня москвичи и гости столицы могут видеть в Строгино – это чисто российский вариант. Здесь уникальные перекрытия и потолки. Я специально просила, чтобы у меня были деревянные перекрытия. И нам их изготовили на закрытом сибирском военном заводе. Их клеили, кажется, из лиственницы. Это абсолютное ноу-хау: нигде в России таких нет, и в Европе нет. И теперь в отличие от всех других ледовых арен у нас никогда не капает конденсат. И нет никаких бугров на льду – вечной проблемы для фигуристов.

Везде – в «Лужниках», в «Олимпийском», в ЦСКА – и конденсат, и бугры на льду, а у нас ни одной капли!

Один пролет перекрытия специально ломали, чтобы испытать, какую нагрузку он в состоянии выдержать. И он выдержал десятикратную, никак сломать не могли.

Но, как обычно, всегда все несчастья происходят не вовремя. Как раз в тот момент в спортивном мультикомплексе «Крылатский» хрустнул так называемый палец, на котором держалась крыша. И в «Крылатском» – кто в коньках, кто в чем был – все выбежали на улицу.

Это стало серьезным испытанием, рубежным моментом. После того происшествия Юрий Михайлович Лужков решил приостановить проект строительства «Янтаря». Потому что здесь изначально были заложены два катка, да там еще и бассейн. И как их эффективно, а главное, безопасно соединять – мало кто представлял.

Наконец, придумали стойки-опоры, соединяющие два блока – ледовый и плавательный. И в соединительные конструкции предложили вставлять… кристаллы Сваровски!

Это всё собирались соорудить для эффекта, для красоты. Чтобы сияло звездное небо над головой фигуристов. Чтобы был удивительный свет.

Все это, конечно, было придумано здорово, красиво и, разумеется, дорого. Но как только хрустнул «палец» в «Крылатском» (опора тросов, на которой всё держалось) – тут же решительно закрыли и тот спорткомплекс, и мое многострадальное строительство. Прикрыли до того момента, пока какие-нибудь «независимые» аналитики не вынесут четкое заключение, что на этой невыносимо долгой стройке в Строгино всё происходит достаточно безопасно, согласно всем существующим требованиям, и можно ее продолжать.

Слава богу, не успели вставить никаких камней Сваровски. Потому что многострадальное это сооружение тогда перезимовало без нормальной крыши. И к марту месяцу несущие конструкции, которые соединяли два блока – ледовый и водный, – прогнулись. И решили срочно их разбирать. И к тому времени, когда Юрий Лужков сам приехал посмотреть, что творится на Северо-Западе вверенного ему мегаполиса, возникла совершенно непередаваемая «картина маслом».

Когда мэр нашей замечательной столицы появился на этой стройплощадке и увидел, как прогнулись балки после зимы, он очень выразительными словами, которые нельзя приводить в печати, приказал «разобрать все это безобразие» и сделать «как в России, с нашими снежными зимами, принято у нормальных людей».

Я тогда подумала, как же хорошо, что этих камней Сваровски в гнутых балках не оказалось. Я полагаю, увидев камни в покореженных перекрытиях, Лужков наверняка от их блеска пришел бы в полный восторг и вообще прикрыл бы к чертовой бабушке всю эту нашу стройку века.

Юрий Михайлович тогда очень доходчиво объяснил, что эти наши изобретения, которые работают там, где круглый год лето, никак не подходят в городе, где полгода зима, а потом не пойми что за окном.

После всех этих перестроек и бесконечных улучшений мой кабинет и кабинет Котина образовались в самый последний момент по остаточному принципу. И так получилось, что выводы всех коммуникаций «перетекли» сюда, ко мне. Все эти вытяжки и весь прочий коммуникационный кошмар.

Андрей Илиопуло, несмотря на все трудности, довел этот проект до победного конца. Фактически на этот дворец пошла часть средств, вырученных от домов, построенных его компанией вокруг «Янтаря». А Москва вкладывала в эту стройку 30 процентов необходимых средств.

Этот красавец дворец – памятник терпению и дальновидности Андрея Илиопуло, его «Эконики» и компании «Сити – XXI век».

Мы с Чайковским жили тогда в центре Москвы, и я так наездилась на Северо-Запад столицы по бесконечным московским пробкам, что решила – хватит, надо переезжать! Я в машине померла бы – по три часа каждый день туда и обратно. И мы переехали в дом, из окна которого я вижу вход в «Школу Чайковской».

Торжественное открытие «Янтаря», лучшего в Москве и, наверное, в стране спортивного мультикомплекса, состоялось 4 сентября 2010 года.

Открывал его, разумеется, Юрий Михайлович Лужков.

Сложно вспомнить, что именно говорил градоначальник, которому оставалась неделя пребывания на этом посту (чего не знал никто, и, думаю, в том числе и он сам), на церемонии открытия «Янтаря». Но говорил, как он привык, эмоционально, образно, очень хорошо.

А через семь дней после торжественной церемонии и благодарственных речей человек, благодаря которому возник «Янтарь», перестал быть мэром Москвы.

Вскоре сюда приезжал Дмитрий Медведев, который тогда был президентом страны. Он приезжал на спортивный форум. И, надо прямо сказать, был поражен тем, что увидел в «Янтаре».