Конек Чайковской

Я по непонятным для многих моих друзей и знакомых причинам не уехала на заработки за рубеж – надолго или насовсем, как большинство наших тренеров. А в России мне тогда фактически негде было работать.

В 1996 году в Москве инициативная группа решила воссоздать знаменитый Английский клуб, который существовал в нашем городе с конца XVIII века. Его членами были все значимые персоны столицы империи на протяжении почти полутора веков. Одним из главных двигателей этой идеи был известный актер, режиссер и мой старинный друг Александр Ширвиндт, дружбе с которым надо посвящать отдельную главу. А почетным старшиной было предложено стать мэру Москвы Юрию Лужкову.

Клуб решено было возродить в здании Музея современного искусства на Пушкинской. Во дворце Зинаиды Волконской. Это было историческое здание Английского клуба, в котором много раз бывал и сам Александр Сергеевич Пушкин, и вообще весь московский бомонд XIX века.

Но надо заметить, что в Английский клуб традиционно не допускали женщин – в былые, патриархальные времена.

Однако новая генерация бизнесменов, которая непосредственно участвовала в возрождении Английского клуба в Москве, в списки его членов сразу решила включить двух дам – Людмилу Гурченко и Елену Чайковскую.

По поводу того решения Ширвиндт до сих пор шутит весьма неприлично, но довольно смешно.

Суть возрождаемого закрытого и престижного сообщества была в том, чтобы там могли собираться те представители делового мира, которые, достигнув успеха в бизнесе, ищут «высоких дел». Именно так было записано в уставе Английского клуба.

И вот мы сидим в гостинице «Метрополь» на открытии клуба. В роскошном зале с фонтанами и бассейном.

Меня, наверное, благодаря протекции всесильного Ширвиндта сразу включили в попечительский совет. И нас так рассадили, чтобы мы сидели с молодыми бизнесменами, которых надо было привлечь к жизни клуба.

Так мы оказались рядом с тогдашним президентом «Эконики» Андреем Илиопуло, его женой Татьяной и Александром Паникиным, тоже известным бизнесменом, который, к сожалению, ушел из жизни раньше срока.

Я тогда этого серьезного делового молодого человека, которого видела первый раз в жизни, вежливо спрашивала, чем он занимается. Ну а он интересовался, чем занята я. Показалось, не дежурно интересовался, не просто из вежливости.

Мне тогда пришлось признаться, что заслуженный тренер Чайковская просто мается без большого дела. И что дом мой ледовый полностью разрушен.

Илиопуло в тот момент только исполнилось 29 лет. Мне казалось, что он совсем молод для большого бизнеса. Но Андрей как-то спокойно и уверенно предложил: «А давайте для вас и для ваших учеников построим ледовый дворец!»

Я не рассмеялась только потому, что у меня многолетние выдержка и закалка.

Разумеется, подобные разговоры к тому времени я слышала много раз. «Давайте построим!» – говорило много народу. Это звучало и от несерьезных людей, и от вполне серьезных. Итог вот только всегда был один – слова уходили, как вода в песок.

Но на этот раз все случилось иначе.

Примерно через месяц у меня в квартире раздается звонок: «Елена Анатольевна, это Андрей Илиопуло. Давайте вернемся к вопросу, который мы с вами обсуждали в Английском клубе, встретимся и обсудим идею с этим ледовым дворцом».

На дворе стояло непростое время. Вокруг власти как могли боролись с разрухой, на окраинах городов (а иногда и в центре двух столиц) стреляли. Люди уезжали из страны.

Московским мэром трудился Юрий Михайлович Лужков, с которым я была знакома. Не настолько хорошо, чтобы «решать вопросы», но все-таки… А у группы бизнесменов, которую представлял Илиопуло, развивалась успешная, гремевшая тогда обувная империя «Эконика», а также агентство путешествий, строительный и еще какой-то бизнес.

Я тогда вновь подумала: «Ну вот, опять какой-то очередной треп – давайте встретимся, давайте построим».

Однако Андрей сделал конкретное предложение: «Необходимо пробиваться к Лужкову. Для такого строительства нужна земля в черте Москвы. В каком-нибудь не самом худшем месте».

Ну хорошо. Через какое-то время пробились к Лужкову, принял он нас. Мы раньше были знакомы, скажем так, скорее шапочно.

Юрий Михайлович был человеком конкретным. Решения принимал быстро и основательно.

Градоначальник встретил нас в своем кабинете с окнами на памятник Юрию Долгорукому. Внимательно выслушал – и пригласил нас во вторую комнату. Там висела огромная карта Москвы, вся светилась огоньками. И сразу жестко сказал мне: «В центре – не дам!»

Я думаю: «Господи, да в каком центре? Нам бы хоть что-нибудь, хоть где-нибудь!»

Лужков изучающе оглядел карту и предложил: «Могу дать в Строгино. Там ничего вообще нет, на той земле».