Конек Чайковской

Вообще затея с Английским клубом интересна. Вступить в клуб можно только по рекомендации. Я такие тоже давала. И взнос необходим. Общение очень интересное. Но за минувшие 20 лет многие ушли, к сожалению… Люди-двигатели уходят, и что-то теряется. Рязанов ушел. Гурченко нет. Марк Захаров, Ирина Антонова, директор Пушкинского музея, тоже не молоды.

Александр Ширвиндт

По-настоящему мы с Ширвиндтом познакомились летом 1987 года на предолимпийских сборах в Вильнюсе.

В столице Литвы мы готовились с Владимиром Котиным и Ольгой Воложинской с Александром Свининым к Олимпиаде-88. Там хороший был каток, я его открывала. Весь июль мы сидели на литовском льду.

В это же время в Прибалтике гастролировал московский Театр сатиры. Мы жили в гостинце у вокзала. По поводу чего Ширвиндт шутил: «Я Чайковскую на вокзале нашел». Он с Михаилом Державиным, Андреем Мироновым и Спартаком Мишулиным, чтобы не жить вместе со всей труппой, перебрался в эту гостиницу привокзальную, которая, честно сказать, была не очень. А остальные актеры жили где-то в парке Совета Министров Литвы.

Мой люкс оказался рядом с люксом Ширвиндта. Там и познакомились. Лариса Голубкина, жена Андрея Миронова, была моей однокурсницей по ГИТИСу. Идет она по коридору, тут мы с Ширвиндтом и Мироновым. Лариса с удивлением спрашивает: «А что это ты делаешь в номере моего мужа?» Я ей сообщила, что номер этот – мой, а муж ее – просто оказался моим соседом. И мы так бурно начали вспоминать веселые времена ГИТИСа, что Миронов с Ширвиндтом спрашивают: «Ничего так, мы вам не мешаем?» Лариса училась на отделении музкомедии.

Миронов в Вильнюсе спрашивал, как я худею. Я ему отвечала, что просто жрать надо меньше. А Андрей с довольно рыхлой фигурой был. Он играл в теннис и обматывал себя целлофаном, чтобы вес вместе с потом уходил.

Когда мы с Котиным утром ехали на тренировку, то Миронова завозили по дороге на теннисный корт.

Когда уже уезжали из Вильнюса, чтобы улетать в Италию на сборы, Андрей попросил: «Ну подвезите уж в последний раз». Мы в багажник свои тюки сложили и подвезли Андрея.

Потом они на машинах поехали в Ригу. Где Андрей и умер. И его фразу «Подвезите в последний раз» я потом вспоминала с ужасом.

Принимала звезд Театра сатиры вся элита Вильнюса. И каждый вечер представители литовского истеблишмента нас тащили куда-то с собой. И ездили купаться зачем-то в ледяной балтийской воде. Я думала – заморозят мне Котина…

Ширвиндт славен своими розыгрышами, но меня он никогда не разыгрывал. Шутил надо мной – случалось. Когда меня в 1990 году прооперировали по поводу рака, я лежала в больнице, и рука у меня была подвешена в какой-то конструкции. Вся исполосована, перекошена после перевязки. Боль дикая, но очень хочется есть. Как только у меня какая-то неприятность, я ем. Организм так устроен.

А муж мой в это время уехал в Питер, где вскоре начинался чемпионат Европы, и он должен был там принимать наших друзей.

Осталась я одна. Лежу и глотаю больничный суп. Входит в палату Ширвиндт. Видит, как я ложкой наворачиваю. Вся страшная такая. Шура огляделся, покачал головой: «Вот баба! Даже рак ее не берет!» И ситуация вроде жуткая, но он так это сказал, что я начала хохотать.

У Ширвиндта на огромном балконе в высотке на Котельнической набережной, где на велосипеде кататься можно, в былые годы замечательные компании собирались! Кого там только не было – весь цвет московской творческой интеллигенции. Сейчас все постарели и Наташа, жена Шуры, там уже не собирает – зовет на дачу.

А был период, когда несколько лет подряд мы собирались на нашей даче в Жаворонках.

Актерская, музыкальная, киношная элита. И врачи, кстати, приезжали. Там отмечали и всевозможные даты. Очень удобно – отметили мой день рождения, а назавтра уже встречаем Новый год.

Компания собиралась разношерстная и чрезвычайно смешная. Приезжал и известный экстрасенс, друг моего мужа Алан Стародуб. Однажды договорились собраться без детей на мой день рождения. И на следующий день остаться на новогодние гуляния.

И вдруг Алан приезжает с четырехлетним сыном Димоном.

Ну все, конечно, сразу за стол. А Димон малолетний бродит по дому со спичками в руках: «Сейчас дом подожгу, дачу спалю!»

Ходил-ходил. Наконец Ширвиндт говорит: «Димон, пойдем в снежки поиграем. Заодно я и покурю».

Взял трубку, оделись они, ушли. Минут через десять возвращается Ширвиндт с огромным синяком под глазом. Наташа кричит: «Шура, у тебя же завтра спектакль!»

Он: «Ну что ж, вот так и буду играть…»

Оказалось, Димон взял камень, облепил его снегом и запустил Шуре в глаз. Шура увернуться не успел.

Когда он вернулся, сказал Алану: «У тебя ребенок – от Кашпировского!» У Ширвиндта с Державиным номер такой был – про главных экстрасенсов страны, Анатолия Кашпировского и Алана Чумака, темного и светлого магов, которые исцеляли от всех болезней. Шура там кричал с перекошенным лицом: «Спешите делать добро!»