Конец эпохи Путина. Записки политолога

У них есть слабое место — идеология, и эта слабость сводит на нет все их тактические преимущества. Ведь либеральная доктрина не подразумевает перестройки базиса современного российского общества, но без трансформации базиса причины возникновения революционной ситуации не будут утрачены, и новой власти придется столкнуться с новым социальным кризисом. Честные выборы и свободные СМИ — это, конечно, хорошо, но люди в первую очередь хотят кушать. Смена власти путем верхушечного переворота никоим образом не устраняет экономических проблем в стране, которые носят СИСТЕМНЫЙ характер. Более того, на примере той же Украины мы видим, что политическая лихорадка самым пагубным образом отражается на экономике, несмотря на то что падение цен на нефть и газ являются для нашего соседа факторами, скорее, положительными.

Что принципиально изменится для широких масс в случае, если хозяином Кремля станет, например, Ходорковский, а партия Навального будет иметь 60 % голосов в парламенте? Воздухом свободы не наешься. Эйфория по поводу крушения старого режима быстро улетучится, уступив место разочарованию, раздражению, поскольку выяснится, что от смены «плохого» Вовы на «хорошего» Мишу положение низов, в лучшем случае, не изменилось, а то и ухудшилось. Если же еще новая элита станет вести себя, как и старая, ни в чем себя не утесняя, кредит доверия к новой власти будет исчерпан очень быстро.

Как-то во время беседы в студии телеканала «Нейромир-ТВ» ведущий Игорь Бощенко задал мне вопрос: «Есть ли такая идеология, которая будет адекватной в условиях революционной логики страны? Кто и под каким флагом должен прийти к власти, чтобы осуществить жизненно необходимые изменения?» Я ответил примерно так: «Идеология — вопрос второстепенный. Кто бы ни пришел к власти, какие бы идеологические тараканы ни бегали в головах новых вождей, они должны забыть обо всем и действовать, руководствуясь, исключительно здравым смыслом. Решение практических задач требует ума, решительности, компетенции, а вовсе не идеологической подкованности. Революция — очень жесткий кастинг для элиты, даже одна ошибка может стоить тебе власти, а то и жизни.

В первые постреволюционные месяцы стране нужны будут сильные антикризисные менеджеры. Решение многочисленных проблем, наваливающихся со всех сторон и разрастающихся как снежный ком, — вот настоящий экзамен на профпригодность. Кто его не сдаст — потеряет власть. Поэтому, чтобы удержаться у власти, придется делать не то, что хочется (выгодно) лично тебе, и не то, что написано в программе твоей партии, а то, что необходимо делать для выживания страны, действовать в интересах общества в целом».

В этом и заключается преодоление правящим классом своих шкурных интересов, поскольку в период революционного перелома судьба элиты становится накрепко связана с судьбой страны и интересами общества. Думские либералы в феврале 1917 г. этого не осознали, правительство Львова попыталось проводить политику заморозки проблем, а не их решения. Земельный вопрос был отложен на потом, дескать, пусть Учредительное собрание его разгребает. В вопросе войны кабинет «временных» министров занял совсем уж нерешительную позицию: объявил о верности союзническому долгу, о войне до победного конца, однако не принял никаких мер по наведению порядка в армии и в тылу, без чего продолжение войны не представлялось возможным.

В итоге Временное правительство, в котором преобладали правые, быстро утратило поддержку масс, требующих скорейшего мира. Одновременно оно вызвало недовольство западных партнеров по Антанте и раздражение генералов, обвиняющих политиков в неспособности прекратить хаос в стране. Через два месяца первый состав революционного правительства сошел со сцены, будучи замененным коалиционным правительством Керенского, на которого сделали ставку генералитет и Антанта. Его вскоре сменило социалистическое правительство во главе с тем же Керенским. Он казался популярным и энергичным лидером, способным консолидировать общество и мобилизовать усилия для достижения решительного перелома на фронте — как-никак он являлся военным министром.

На деле же все таланты Александра Федоровича, получившего издевательское прозвище «Александр IV», свелись к умению произносить зажигательные речи. Июньское наступление русской армии захлебнулось, в Петрограде была расстреляна рабочая манифестация, и это можно считать концом политической карьеры Керенского, продержавшегося на гребне революционной волны два месяца. Но сразу убирать его с Олимпа было опасно. Сначала нужно было подготовить преемника, способного возглавить военную диктатуру. На роль диктатора был подготовлен генерал Корнилов.