Конец эпохи Путина. Записки политолога

Вы можете возразить: Украина, Грузия, Молдавия, Киргизия, в конце концов. Там реализован механизм сменяемости власти, укоренилась многопартийность, проходят свободные выборы на альтернативной основе, процветает плюрализм в СМИ, нет политических репрессий. Все это так, но демократии там тоже нет. Строго говоря, состояние политических систем этих стран именуется не демократическим, а транзитным. Оно характеризуется крайней нестабильностью. Укоренятся ли там демократические институты — это пока вопрос.

По существу, в данном случае речь нужно вести не о демократии, а об охлократии, власти толпы, которая выбирает себе в вожди популистов, дающих самые сладкие обещания. Голодная толпа голосует даже не сердцем, а желудком. Посмотрите на сегодняшнюю Украину или Молдавию, и вы получите наглядную иллюстрацию сказанному. Проблема охлократии как самой примитивной формы современной демократии в том, что она в принципе не способна решать задачи развития.

Если же говорить об отсталых, архаичных обществах, а РФ этой характеристике в полной мере соответствуют, то задачи развития решаются мобилизационным рывком, в рамках привычной для нас стратегии догоняющего развития. Новорожденная демократия не способна обеспечить мобилизационный рывок хотя бы потому, что не гарантирует преемственности курса при смене кабинета (в условиях политического кризиса меняться он может с калейдоскопической быстротой), а в современных условиях концентрация усилий общества для преодоления экономической отсталости потребуется в течение примерно 20–30 лет.

Каким образом можно с помощью демократического инструментария убедить массы затянуть пояса на треть или даже половину своей жизни? А затянуть их придется очень туго, поскольку мобилизационный рывок всегда осуществляется за счет перераспределения общественного дохода из фондов потребления в фонды развития. Но массы всегда голосуют за тех, кто обещает им счастье здесь и сейчас, а не за тех, кто обещает достойную жизнь их внукам. Поэтому отсталые общества не способны решать задачи развития в условиях демократической политической модели при сохранении государственного суверенитета.

Давайте найдем исторические примеры, подтверждающие эту умозрительную концепцию. Италия после Первой мировой войны. Укрепление демократических тенденций совпадает с глубоким экономическим кризисом, который и порождает фашизм. Приходят к власти фашисты — Италия испытывает экономический взлет, причем она довольно динамично развивается даже в 30-е годы, когда мир погружается в пучину страшного экономического кризиса. Этой тенденции избегают только тоталитарные диктатуры — нацистская Германия, Япония, СССР.

Советская Россия в этот момент совершает самый стремительный рывок за всю свою многовековую историю. В условиях относительно либерального НЭПа форсированное развитие оказалось невозможным. Если в период 1921–1926 г. наблюдался бурный рост экономики, который носил строго восстановительный характер, то в последующие годы народное хозяйство находилось в явном кризисе, особенно остро проявившемся в сельском хозяйстве, базирующемся на средневековых технологиях. Подлинную экономическую и культурную революцию смог осуществить лишь жестокий до крайности сталинский режим.

В недавней истории мы наблюдаем ту же самую картину. Сингапур из дикой и нищей деревни становится одним из богатейших государств мира под руководством жестокого правителя Ли Куан Ю в условиях однопартийной диктатуры. Даже в сегодняшнем Сингапуре демократией не пахнет. Но в ближайшие годы мы будем наблюдать транзит от диктатуры к демократии. Этот процесс идет сейчас на Тайване, который сделал экономический рывок под руководством фашистской хунты. Наиболее яркий пример — Южная Корея, которая совершила самый впечатляющий взлет в период 1962–1997 гг. под управлением кровавого диктатора генерала Пак Чон Хи и его последователей. Как только был создан экономический базис для перехода к демократии, корейское общество быстро демократизировалось, и сегодня его развитию нисколько не мешают ни свободные выборы, ни политический плюрализм, ни достаточно сложившиеся институты гражданского общества. А в годы первых корейских пятилеток спецслужбы убивали активистов, призывающих к забастовкам, попытка организации профсоюза приравнивалась к госизмене.

Китай идет по тому же пути. Сегодня там у власти однопартийная тоталитарная диктатура (формально в стране существует многопартийность, но во Всекитайском собрании народных представителей у КПК абсолютное большинство, а оппозиционные партии вообще запрещены). Но по мере роста китайской экономики и благосостояния народа все сильнее проявляются тенденции к демократизации общественной и политической жизни. Полагаю, что Китай в течение 20 лет (Сингапур значительно быстрее) совершит дрейф в сторону либерализации политической системы, там появится сильное гражданское общество и свободный бесцензурный интернет.