Конец фильма

Неустановленный мужчина лет тридцати, не пацан какой-нибудь, пытался проникнуть в ремонтную зону, где стоял «Ийон Тихий». И не просто так, на шару, из пьяного героизма, а под личиной рабочего, загулявшего где-то два дня назад. Сейчас было понятно, что рабочему сильно не повезло, и понятно, отчего: внешне он был очень схож с диверсантом – черные кудрявые волосы, аккуратная черная бородка, крупные губы, большие глаза. Охранники, стоящие на посту, проверили фото в документах и пропустили. Рисунок сетчатки и отпечатки пальцев проверять, конечно, не стали: инструкция предписывает это делать лишь в случае, если персона внушает подозрение, а мужик никаких подозрений не вызывал. Одет был в комбинезон рабочего с фамилией на бейджике, пачка сигарет в одном кармане, разводной ключ в другом. Держался естественно, небрежно поздоровался с охранниками, будто каждый день тут ходит, прошел внутрь уверенно, словно хорошо знает, куда.

Неизвестно, чем могло бы кончиться дело, если бы его не окликнул коллега и приятель покойного Хасимова, такой же работяга. Увидев приятно полную пачку сигарет, он попросил закурить. Поддельный Хасимов почему-то замялся, что было нехарактерно. Тогда коллега стал подходить ближе, попутно высказывая все, что думает о его жадности и о моральном облике его матери, а лже-Хасимов неожиданно устремился в бегство. Коллега сперва опешил, потом до него дошло, что Хасимов бегал вовсе не так. С покойным они были знакомы несколько лет, он знал, что два года назад тот порвал связку на левой ноге. С той поры все срослось и зажило, в обычной жизни не проявляясь. Но когда Хасимову приходилось бегать, левую ногу он неосознанно берег. Этот – не берег. Бежал, как профессиональный спринтер, явно в направлении «Ийона Тихого».

Надо отдать должное рабочему: хлопал ушами он не более пары секунд. Затем невидимое реле сработало, он выхватил телефон и набрал короткий номер службы безопасности. За что ныне был награжден премией и отгулами.

Диверсанта взяли благодаря счастливому стечению обстоятельств. Один из рабочих решил подшутить над товарищем, несущимся по коридору «Ийона», словно лось от пожара, и поставил ему подножку. Шутка вышла удачной: падая, лже-Хасимов налетел головой на баллон сварочного аппарата и на несколько секунд потерял сознание. Тут его и скрутили подбежавшие безопасники. Выволокли, усадили в машину. Там он очнулся и попросил разрешения закурить.

– Кури свои, – неприветливо отозвался старший группы.

Это было последним в записи, ведущейся с постоянно работающей рации старшего. А затем прогремел взрыв. Мощный, аж пассажиры у терминала забеспокоились. И – все. Ни диверсанта, ни машины, ни группы захвата.

Очень это Нагиеву не нравилось. А особенно не нравилось то, что нет возможности допросить преступника. Никакой, тут бы даже некроманты не справились, когда б существовали: взрыв перемолол все останки, превратил в пыль и пепел, поставив следствие в тупик. Что было бы, если бы диверсанту удалось устроить взрыв на корабле, Нагиев вообще старался не думать. Тут речь уже не о конце карьеры, а о трибунале, если раньше Шварц не оторвал бы ему голову.

По уму, надо звонить Шварцу. Он сейчас командир этого корабля, он должен знать о том, что произошло и что едва не

произошло. А звонить ой как не хочется. Любой разговор с адмиралом Шварцем – стресс, даже о погоде или бабах. А уж тем паче на такую больную тему! Начальник службы безопасности мучительно колебался, все яснее сознавая: не звонить нельзя. Он ведь все равно узнает, и тогда никому мало не покажется. А если узнает сейчас – может, и к лучшему сложится. Ремонт почти закончен, осталась косметика. Пусть вызывает своих десантников, селит их на корабле и ставит в оцепление. Эти орлы работягам не чета, да и его безопасникам, положа руку на сердце, сто очков форы дадут. Будут стоять начеку – груз с плеч долой.

Нагиев решился. Включил трубку и нашел в памяти номер Шварца.

Беда пришла, откуда не ждали. Отправляясь в поликлинику космопорта, Иоанн Фердинанд был в себе уверен. На родине он не одну дюжину раз проходил медкомиссию и неизменно оказывался годным к службе в космосе. А почему бы нет? Организм еще не старый, выросший на хорошем питании и целебной воде. Наследственность безупречна, никаких патогенных мутаций. Разбитый в драке нос несколько портил картину, но это ведь временное явление. Да и зачем космолетчику нос? Он же не носом кнопки нажимает и рычаги переводит.