Конец фильма

Шлюз не работал, и несколько секунд спустя он понял, почему: там тоже не было воздуха. Он вырезал в люке отверстие плазменным резаком, аккуратно, стараясь не цеплять края скафандром, пролез внутрь того, что осталось от некогда большого корабля. Сейчас Ыктыгел не мог даже угадать, что это был за корабль, настолько все ободрано и перекорежено. Он шел по пустым коридорам, заваленным обломками, разгребая их ногами в полной тишине вакуума и подсвечивая себе налобным фонарем. На деформированном пластике мелькнули какие-то чужие иероглифы, не то буквы, все равно не разобрать.

Еще один люк. Ыктыгел подергал ручку и вдруг почувствовал вибрацию. Звуки! Там, за переборкой, был воздух. И кто-то там говорил.

Ыктыгел шагнул в шлюз и нашарил оплавившуюся, почерневшую кнопку. За его спиной схлопнулись створки, присосались; зашумели насосы, и он ощутил, как опадает раздувшийся скафандр по мере выравнивания давлений.

Люк открылся, Ыктыгел шагнул вперед, держа перед собой бластер. И увидел двух мужчин, шитанн и гъдеанина, они-то и говорили между собой, находясь на гораздо более короткой дистанции, чем приличествует деловому разговору. Шитанн настойчиво пытался еще больше ее сократить, гъдеанин пятился прямо на Ыктыгела, спиной к нему. Ыктыгел вскинул бластер и выстрелил в шитанн, огрев гъдеанина рукоятью по голове.

Гъдеанин повалился к его ногам. Но реакцию кровососа симелинец недооценил. Заметив вторгшегося за миг до выстрела, шитанн стремительным, ускользнувшим от глаз движением сдвинулся, увернувшись от луча, а в следующий миг вырос прямо перед Ыктыгелом, и дистанция между ними была куда более тесной. Резкая боль пронзила шею; глаза шитанн, подернутые кровавой пеленой, заслонили весь мир, и это было последнее, что видел Ыктыгел, проваливаясь во тьму.

График дежурств сложился так, что в паре с Федотовым т’Тамаран выступал первым пилотом, а при молодом Фархаде был вторым. Это напрягало мересанца. Ему, опытному капитану, сидеть на подхвате у какого-то мальчишки, вчерашнего стажера? Вот он и бурчал вполголоса, благо страшному адмиралу Шварцу было все равно, что там бормочет пленный – лишь бы дело делал.

– У меня стаж восемнадцать лет, а меня сажают вторым к сопляку! У меня семь наград Мересань. Я удостоился личного знакомства с координатором, – Фархад при этих словах непочтительно фыркнул. – Я потомственный дворянин, вассал второго круга!

Фархад хмыкнул.

– Если ты такая важная шишка, где же твой меч?

Т’Тамаран скрипнул зубами. Это была больная тема. Церемониальный меч он оставил на корабле, который вот-вот собирался взорваться. Бестолково забыл. До того ли, когда речь шла о спасении жизни? Он даже запасного белья не прихватил, приходилось ежедневно заниматься стиркой, словно какому-то нищему.

– У меня меч по крайней мере был, – процедил он. – А у тебя нет и не будет никогда!

Фархад независимо повел плечом. Честно говоря, нужды в мече он не ощущал и расстраиваться из-за его отсутствия не намеревался. А если бы вдруг ощутил – в Эр-Риядском дворце находится богатая коллекция холодного оружия, и вряд ли король Ахмед, его сводный брат, откажет ему в просьбе взять любой экземпляр в личное пользование.

Т’Тамаран тем временем предавался печали, переживая, как низко пал с высот своей родословной:

– Моя мать из первого круга, она внучатая племянница областного князя, любовница великого князя…

Фархад невольно засмеялся: нашел, чем гордиться!

– Червяк, так ты, выходит, незаконнорожденный?

– Сам ты незаконнорожденный! – оскорбленно зашипел мересанец. – Мой отец – близкий друг областного князя…

Фархад ехидно уточнил:

– Любовник, что ли?

Мересанец задохнулся от праведного негодования.

– Ты, личинка, отложенная на помойке, сопля-недоросток! Тебя пустили за пульт ГС-корабля, не знаю уж, за какие заслуги, так сиди и помалкивай, мать твоя шлюха!

В мересанском флоте молодежь вела себя тише ночной листвы и не смела не то что перечить старшим по званию, но и дерзко поднять глаза. Т’Тамаран уже начал понимать, что на земном корабле не совсем так, но прочувствовать до конца не успел. Он совершенно не ожидал, что юноша молча отстегнет ремни безопасности, размахнется и врежет кулаком ему в лицо.

От удара во лбу хрустнуло, искры посыпались из глаз. Т’Тамарана вынесло из кресла, шлем слетел; грохнувшись всеми костьми на пол, он ударился еще и затылком, перекатился пару раз по инерции и замер, распростертый навзничь, между явью и беспамятством. Вселенная медленно кружилась вокруг него, в ушах стоял многоголосый гул.

Десантники перевели изумленные взгляды с Фархада на поверженного т’Тамарана. Полы халата распахнулись, и нескромным взорам предстал мересанский вариант нижнего белья: продолговатый мешочек из яркой узорчатой ткани с завязочками на тестикулах.

Вилис захохотал:

– Держите меня десять человек! Розовый бантик!

Аддарекх снисходительно покосился на него:

– Ну и чего ты ржешь, дурень? Ваши трусы еще смешнее. Зато смотри, какой у него мешочек длинный. Тебе ткани вполовину меньше пошло бы!

– Неправда, не вполовину! – горячо возразил Вилис.