Конец мегафауны: Увлекательная жизнь и загадочная гибель мамонтов, саблезубых тигров и гигантских ленивцев

Еще один способ вернуться в прошлое – это восстановление дикой природы, одна из любимых идей Пола Мартина{171}. И хотя в Северной Америке с нами больше нет плейстоценовой мегафауны, может быть, мы могли бы более или менее успешно заменить тех животных их близкими родственниками или экологическими аналогами? Львы и гепарды заменили бы исчезнувших саблезубых кошек и гигантских ягуаров, а азиатские и африканские слоны – мамонтов. Таким образом, мы могли бы заполнить экологические ниши и восстановить экологические взаимоотношения, нарушенные при вымирании мегафауны, а также получить другие положительные эффекты. В Австралии энтузиасты выступают за интродукцию носорогов, которые способны заполнить нишу крупных травоядных, пустующую после вымирания таких животных, как дипротодоны. В Европе звучат более скромные предложения по возвращению бобров и рыси в те места, из которых они исчезли сотни лет назад; эти идеи конкурируют за внимание общественности с программой возвращения волков и, возможно, других крупных хищников, ареал которых сократился более чем вдвое из-за вмешательства человека. Исследователь Сергей Зимов предлагает воссоздать экосистемы мамонтовой степи в бассейне реки Колыма на Дальнем Востоке России, заселив эту территорию зубрами[7], лошадьми и другими крупными травоядными, деятельность которых со временем превратит заболоченную тайгу в высокопродуктивные травянистые пастбища{172}. Возможно, у гибридов, над получением которых работает Джордж Черч, будет достаточно признаков шерстистого мамонта, которые позволят приспособиться к жизни в крайне холодных условиях плейстоценового парка Зимова, и в будущем они смогут помочь превратить часть Северной Сибири в плодородные луга. В какой-то степени я поддерживаю его благие намерения, но сколько животных надо для того, чтобы растительный покров изменился, и кто будет заботиться о них в долгосрочной перспективе? Будут ли они содержаться в вольерах или на свободном выпасе? Произойдет ли восстановление всей экосистемы или только животного мира? Как и гипотеза перепромысла, все это имеет смысл до определенного момента, а затем разбивается о суровую реальность.

Возрождение вымерших видов – это замечательно. Однако есть ряд этических вопросов, которые необходимо обсудить, прежде чем безоговорочно одобрять эти решения. Если возрожденные виды вернутся к полноценной жизни, не следует ли приложить столько же усилий и по обеспечению их территориями, где они будут жить, не только в арктической Сибири, но и в других частях мира? Если они будут выпущены в дикую природу, как это скажется на других видах, которые там обитают, если учитывать конкуренцию, передачу инфекционных заболеваний и другие проблемы? Это все важные вопросы, на которые сейчас почти нет ответов. В любом случае хочется надеяться, что любые столь смело воссозданные виды смогут встроиться в существующие экосистемы и не разрушить их – хотя нам самим это не удалось, по крайней мере в течение последних 50 000 лет.

Приложение Методы определения возраста находок недавнего времени

Основные способы определения возраста объектов, относящихся к четвертичному периоду, – это радиоуглеродный метод и (в меньшей степени) оптически стимулированная люминесценция. Есть и много других методов, используемых для датировки, но поскольку они не сыграли важной роли (пока) для изучения вымираний недавнего времени, я не включил их в это приложение.

В этой книге большинство дат представлены как обычные календарные годы, и, если не указано иное, они получены с помощью радиоуглеродного анализа. Для простоты большинство из них округлены, а границы погрешности не приведены. Например, достоверные даты последнего присутствия североамериканских видов, исчезнувших в период вымираний при переходе от плейстоцена к голоцену, в основном находятся в диапазоне от 11 000 до 10 500 «радиоуглеродных лет» назад. С помощью определенных допущений этот интервал переводится в более широкий диапазон (13 000–12 000 календарных лет назад).

Радиоуглеродный метод

Углерод-14 – это радиоактивный изотоп углерода, который может с некоторыми ограничениями использоваться для определения возможного возраста объекта, содержащего его в измеримом количестве. Пока начиная с 1980-х гг. и в 1990-х гг. не были разработаны надежные методы калибровки, считалось (ошибочно), что между годами, определенными радиоуглеродным методом, и календарными существует точное соответствие. Это в целом верно для большей части голоцена, однако для верхнего плейстоцена и перехода к голоцену ситуация осложняется необъясненными аномалиями, которые могли как-то влиять или не влиять на содержание углерода-14 в верхних слоях атмосферы. По этой причине я предпочитаю приводить полученные радиоуглеродным методом даты в виде переведенных в обычные календарные годы. Это не решает проблему, но, когда во всем тексте используется одна временная шкала, возникает меньше путаницы.