Конец моды. Одежда и костюм в эпоху глобализации

В 1980‐е годы, когда философия «одежды для успешной жизни» или «стиля, подчеркивающего силу» (power dressing), достигла наивысшей популярности и среди мужчин и среди женщин283, представительницы рабочего класса (в противовес состоятельным светским дамам) прочно заняли свои позиции как эталон стиля – тенденция, начавшая проявляться в еще более ранний период этого же столетия, несмотря на протесты таких феминисток, как Хейлбрюн. К концу 1980‐х годов такие женщины, как Донна Каран, выпускающая одежду под маркой Donna Karan New York с 1985 года284

, делали бизнес, удовлетворяя запросы женщин, которые хотели выглядеть успешными и привлекательными, не тратя на это лишнего времени. Сама Каран, «по мнению многих, изменила манеру одеваться в среде работающих женщин»285. Строгий силуэт, бывший в моде в начале этого десятилетия, уступил место идеалу, подчеркивающему контуры женского тела (и не скрывающему того, что принято называть формами) за счет эластичных тканей, которые облегали фигуру, незаметно придавая ей нужные очертания. Каран, известная своей концепцией «семи простых вещей»286

, которые позволяют женщине, встав из‐за рабочего стола, вечером сразу отправиться на встречу, сама стала олицетворением такой женщины. Она создала гардероб, в котором простота сочеталась с изяществом и который был далек от эстетики, ежесезонно требующей нового облика, а потому в целом оказался невосприимчив к различным тенденциям. Но для Хейлбрюн и ее единомышленниц быть феминисткой означало вовсе отвергнуть и женственность в целом, и все атрибуты системы моды, приравнивавшей феминизм к стремлению произвести на кого-то впечатление.

Популярный феминизм, представителем которого была Донна Каран и который называют «неофеминизмом», «постфеминизмом», «рыночным феминизмом», «потребительским феминизмом» и так далее287, заботился о том, чтобы произвести впечатление, акцентируя внимание на чертах полового диморфизма (груди, ягодицах и стройных ногах без единого волоска) как признаке женской силы и элементе женской идентичности. Выступая в защиту универсального костюма, не меняющегося из года в год, Каран и другие дизайнеры феминистского направления противостояли сложившейся системе моды. К тому же они сохранили четкую границу между женственностью и мужественностью. В 2015 году бренд Каран прекратил свое существование, а сама Каран отошла от дел. С точки зрения New York Times, это событие «оказало серьезное влияние на моду»288

, мода все чаще оспаривает разделение на мужественное/женственное и даже на мужское/женское – по крайней мере, в некоторых областях, на что указывает непрекращающаяся энергичная деятельность дизайнеров, которые, как Рей Кавакубо, в своих моделях подчеркивают андрогинность.

Андрогинность и мода

В 1980‐е годы на сцену вышли не только сексуальные неофеминистки, воплощением которых стала Каран, – в центре внимания оказались многие японские дизайнеры, в том числе Рей Кавакубо с ее брендом Comme des Garçons, то есть «как мальчики». Хотя в 2015 году Донна Каран оставила бизнес, принадлежащие ей фирмы и массовый выпуск одежды продолжают приносить прибыль. Однако ее дизайнерский бренд, носивший ее имя и лейбл, не отвечал настроениям современности. Кавакубо продолжает одевать поколение за поколением, причем с каждым десятилетием ценителей ее творчества прибавляется; в основе ее дизайнерской философии – взгляд на человека как существо, андрогинное по своей природе. В 2017 году Рей Кавакубо стала вторым дизайнером, при жизни удостоенным выставки в Метрополитен-музее в Нью-Йорке (4 мая – 4 сентября 2017 года). Выставка «Рей Кавакубо: искусство между» (Rei Kawakubo: The Art of the In-Between) свидетельствует о признании, какое она и ее творчество получили в XXI веке289

.

Если бы Хейлбрюн довелось побывать в магазине Comme des Garçons в Париже или любой другой модной столице, которая может похвастаться специализированными магазинами, где сегодня можно найти одежду, создаваемую Кавакубо, она без труда подобрала бы себе стильный костюм, отвечающий требованиям, которые сформировались, «когда ей было за шестьдесят» и «когда она нашла в себе смелость отказаться от высоких каблуков и юбок и полностью перейти на обувь на плоской подошве и брюки». В 1997 году Сельва Рузвельт (явно не поклонница стиля Comme des Garçons), говоря о Хейлбрюн и ее манере одеваться, заметила на страницах Washington Post: «Сомневаюсь, что многие назовут ее привлекательной, и ей это известно…»290 Но стабильная популярность дизайнерской философии Рей Кавакубо говорит об обратном, показывая, что и двадцать лет спустя, по словам Хейлбрюн, «хотя бы некоторые женщины хотят, чтобы их оценивали по другим критериям, нежели их одежда, способность выглядеть хрупкой и беспомощной и умение возбуждать в мужчинах желание»291.