Конец охоты

— Пока ничего. Ждать. Ждать!

Яркое полуденное солнце забежало за пришедшую с гор тучу, и один из распятых издал крик. То был зелот, один из сотоварищей бар-Аббы. Он был яростен в жизни и более всего на свете боялся умереть не отомщенным.

— Братья! Отомстите за нас! — выкрикнул он.

Толпа глухо загудела, солдаты еще теснее сомкнули ряды и на всякий случай выставили перед собой копья. В этот миг Шева заметила, как брызнул зеленым цветом перстень на ее пальце.

— Фома! — негромко сообщила она Паулю. — Он где-то рядом.

— Где? — Юноша принялся вертеть головой. Благодаря высокому росту он возвышался над своими соседями и мог видеть то, что не видела Шева. Но близнеца Иисуса не было видно. — Его здесь нет, — сказал Пауль.

— Есть! — возразила Шева. — Сканер не может обмануть. Сделаем вот что: я попробую отыскать его, а ты тем временем следи за Иисусом. Чует мое сердце, скоро начнется хорошая потасовка, и Арктур непременно воспользуется ею. Ты должен помешать ему овладеть копьем, а я пока попытаюсь опередить его и первой нанести удар.

Рука Пауля сильно, почти властно обняла Шеву.

— Я не хочу расставаться с тобой.

Охотница с улыбкой освободилась:

— Это ненадолго.

— Даже ненадолго. Это опасно, — шепнул Пауль, прижимаясь губами к волосам Шевы.

Та ощутила сладкое покалывание в груди. Все же она привязалась к нему. Шева вдруг поняла, что Броер больше не приходит к ней во снах. Его место занял Пауль, юноша с сильным лицом и горячим сердцем.

— Я непременно вернусь. Я просто не могу не вернуться! Ты ведь знаешь меня!

— Да! — согласился, лаская горячим дыханием кожу девушки, Пауль. — Мне кажется, я знаю тебя целую вечность.

— Мне тоже.

Шева освободилась от объятий и, на прощанье улыбнувшись Паулю, растворилась в толпе. Перед тем как покинуть дворец, она переоделась, облачившись в одежду, привычную для здешних женщин, и потому не привлекала особого внимания. Она неторопливо протискивалась между людьми, всматриваясь в сумрачные, как и небо над головою, лица. Невесть откуда наползшие облака превратились в тучи, постепенно наливавшиеся фиолетовым соком — предвестником бури. Вновь блеснуло кольцо. Шева рванулась вперед и столкнулась лицом к лицу с Хананом, стоящим в окружении наиболее близких из саддукеев и храмовых стражников. При виде Шевы глаза священника гневно потемнели, а на губах заиграла кривая улыбка.

— Очень кстати, госпожа! — пропел он. — Ты обманула меня!

— Нет! — возразила Охотница, быстро стрельнув глазами по сторонам и убедившись, что сумеет без труда затеряться в толпе.

— Но ты не спасла его!

— Пилат воспротивился этому. Кто-то донес ему, что он стоял во главе бунта. Подозреваю, здесь не обошлось без вмешательства людей, близких к тебе.

С этими словами Шева указала глазами на одного из приближенных Ханана. И священник попался на ее уловку. Он обернулся к побледневшему саддукею, и в тот же миг Шева рванулась вправо и затерялась в людском скопище.

Но не успела Шева перевести дух, как судьба даровала ей новую, еще менее приятную встречу. Протиснувшись между двумя облаченными в неряшливые хитоны простолюдинами, Охотница столкнулась нос к носу с человеком, увидеть которого желала менее всего. То был бар-Абба. Зелот мгновенно признал свою обидчицу и сунул руку за пазуху, где, как нетрудно было догадаться, лежал нож. Нечего было и думать о том, чтобы справиться в такой тесноте с разъяренным разбойником. Шева приняла единственно разумное решение и обратилась в бегство. Бар-Абба устремился за нею. Вновь блеснул заветный перстенек, но Шева не обратила на это внимания. Право, ей было не до Фомы…

Ну а Фому тем временем неожиданно нашел Пауль. Вернее, Фома сам отыскал юношу. Пауль неожиданно ощутил прикосновение к своей руке и, покосившись, обнаружил возле себя улыбающегося близнеца Иисуса.

— Я слышал, тебя схватили, — шепнул, подмигнув, Фома.

— Да, — подтвердил Пауль, быстро прикидывая в уме, что сказать в свое оправдание.

— И почему же ты здесь, а не там? — Фома указал глазами на четко вырисовывающиеся на фоне неба кресты.

— Ты не поверишь мне, но на моем освобождении настоял мой хозяин. Выяснилось, что он привязан ко мне.

Пауль выжидательно посмотрел на Фому, тот оскалил зубы.

— Ты прав, я тебе не верю. И я считаю, ты предал нас! — Пауль почувствовал, что в бок ему колко уперлось острие ножа. — А знаешь, как мы поступаем с предателями?..

— Я не предатель. Я хочу освободить твоего брата.

— Правда? — Фома тихонько засмеялся. — А ты полагаешь, нам нужно это? Нет, нам не нужна его жизнь, нам нужна его сила! А силу проще получить у мертвого.

— Но ведь он — твой брат!

— Ну и что из того? Разве не он учил, что ради истины надлежит отречься и от матери, и от братьев? — Фома надавил на клинок, и Пауль ощутил, как стальное острие медленно раздвигает ребра. — Ну а теперь…