Конец партии: Воспламенение (СИ)

Похоже, мы разбудили его слишком рано, он был еще порядком пьян, но укладывать его обратно теперь было делом безнадежным: в один миг разъярившись до крайности, Анрио теперь напоминал бешеного бизона и носился по квартире в поисках сабли, не слушая уже никого и ничего. Вряд ли тут необходимо было наше дальнейшее присутствие, и мы с Виктуар медленно засеменили прочь.

- Думаешь, он нам поможет? - спросила я, когда мы покинули квартиру. Виктуар пожала плечами, прислушавшись к доносившемуся из-за оставшейся открытой двери шуму:

- Если он опять не уснет и если его не арестуют - может быть и да.

Я на ее месте не была бы так уверена, но не стала ничего говорить. Зато от осознания того, что я не сижу сложа руки, а пытаюсь сделать хоть что-то, тревога и боль отступали, прекращая неотвратимо мучить меня. Главное было - не сидеть на одном месте подолгу, ибо я понимала, что они могут вернуться в любой момент и впиться в меня с новой силой. Сейчас я была в шоке, как человек, которому только что сказали, что он снова умрет, и не пускала в свое сознание ни одной мысли о грядущей смерти.

- Что будем делать? - спросила я, собираясь с духом. Виктуар задумчиво сковырнула со стены кусок побелки - вслед за ним тут же отслоился еще один.

- Идем в ратушу. Надо узнать, куда дели наших мучеников, и вытащить их оттуда, пока они не свихнулись или не сделали какую-нибудь глупость. В Коммуне много сторонников Робеспьера, скорее всего, они уже бьют в набат…

Словно в подтверждение ее слов, над крышами разнесся, перебивая все прочие звуки, накрывая город плотной, всепроникающей пеленой, знакомый мне ровный и низкий гул.

- К оружию, - пробормотала я и поняла, что вопреки всему у меня все еще есть силы для улыбки.

 

На Гревской площади напротив входа в ратушу яблоку было негде упасть. Суета царила страшная: все сновали из стороны в сторону, толкая друг друга и сшибая с ног, откуда-то доносились чьи-то горячие призывы, по мостовой катили, награждая ругательствами всех, кто подвернулся на пути, гремящую пушку. Я еле успела отойти в сторону, чтобы тяжелое колесо не проехало мне по ногам, и замерла, ощущая себя потерянной в царившем вокруг хаосе. Мою былую решимость начало неумолимо размывать, и я снова почувствовала, что начинаю дрожать от страха, но тут Виктуар снова схватила меня за руку и поволокла к дверям ратуши.

- Сейчас выясним, что тут происходит, - деловито проговорила она, вручая мне пистолет. - Подержи-ка.

Не задавая вопросов, я взялась за деревянную рукоять, и Виктуар тут же отошла, развязным шагом приблизившись к двум гвардейцам, курившим у входа. Я видела, как она, улыбаясь, спрашивает что-то у них, а, получив ответ, визгливо смеется, потому что один из мужчин попытался ущипнуть ее за бок. Их разговор продолжался не более минуты; увернувшись от назойливых рук, Виктуар вернулась ко мне. На ее лице бродила гримаса отвращения.

- Животные, - выплюнула она, оборачиваясь на гвардейцев и посылая им еще одну лучезарную улыбку. - В общем, есть две новости. Плохая - Анрио тоже арестовали.

В этом я почему-то не сомневалась.

- Хорошая - Робеспьера и остальных скоро освободят и привезут сюда, - закончила Виктуар, и я воспряла духом. Возможно, ситуация была не такой безнадежной, как мне представлялось поначалу. В пользу этого говорило и то, сколько народу собралось на площади - пожалуй, их бы хватило, чтобы штурмовать взбунтовавшийся Конвент.

- Значит, - резюмировала Виктуар воодушевленно, - остаемся здесь.

- Поддерживаю, - откликнулась я и, в свою очередь, схватила ее и повлекла за собой. - Пошли внутрь, узнаем, можно ли чем-нибудь помочь…

В последнем я была, конечно, чересчур оптимистична. В здании царил такой же бардак, как и снаружи, только людей было еще больше, толкались они еще сильнее, а ругались еще отчаяннее. Зато на нас с Виктуар никто не обращал внимания, и мы беспрепятственно поднялись по лестнице в главный зал, где, судя по всему, располагался центр разрастающегося восстания. Кроме солдат и добровольцев здесь были и чиновничьего вида люди, сидевшие за прямоугольным столом у дальней стены - не поднимая голов, они что-то старательно и быстро писали. Поминутно один из них отдавал законченную бумагу оказавшемуся рядом солдату, и тот тут же исчезал, а писарь принимался за новую. К этому-то столу я и подошла, без особой, впрочем, надежды, что меня выслушают.

- Простите, гражданин, - обратилась я к случайному чиновнику, - а Робеспьер…

- За ним уже отправились, - ответил он, не взглянув на меня. - Он будет здесь через полчаса.

- А остальные? - не отставала я. - Сен-Жюст, Робеспьер-младший…

- Тоже.

Ответ не мог удовлетворить меня полностью, но на большее рассчитывать не приходилось, и я, решив не мешать чужой работе, отошла. Виктуар, несомненно, слышавшая наш разговор, насмешливо усмехнулась:

- С чего вдруг ты так печешься о Робеспьере? Я думала, ты его терпеть не можешь.