Конец света

«Хочу поделиться впечатлениями от жизни моего бывшего товарища и соседа Николая Градчаного, – сообщал редакции столяр В. Рожков, ударник коммунистического труда. – Мы учились в одной школе, и уже тогда Николай Градчанов отличался повышенным нахальством и неуважением к старшим. Подкладывал кнопки на стул учительницам, во втором классе из медной трубки сделал самодельный пистолет и стрелял порохом из спичек; в пятом классе упал с крыши чужого сарая – наверно, лазил что-то воровать. После школы я стал работать столяром на Ободовском комбинате бытового обслуживания, Николай Градчанов пошел учиться в университет, потом работал в Ободовском горкоме комсомола. Во время ……. перестройки он из передового лагеря тех, кто созидал новую жизнь и понес при этом неисчислимые жертвы, быстро перекрасился и ушел на службу к врагам социализма. Порвал, ……., партбилет и занялся морально осуждаемым нашим народом бизнесом. Открыл в подвале магазин, смазливые молодые б…. там стали продавать мелкие иностранные товары, совершенно не нужные советскому человеку. А Николай Градчанов с женой ездили на какие-то выставки, возили за границу русские товары, например, матрешек, деревянные ложки и что-то там покупали для расширения ассортимента товаров в своем …… магазине. Распродавали Россию!

Мой бывший товарищ по школе и сосед на глазах менялся не в лучшую сторону. Купил костюм, костюм жене, за продуктами для питания стал ездить в подержанном автомобиле марки «форд» в областной супермаркет. Вот к чему привело человека неправильное воспитание.

О конце Света думаю так: пусть скорее прилетает кусок планеты, потому что лично у меня уже нет сил видеть, как наживаются такие, как мой бывший товарищ и сосед, ……., Николай Градчанов».

2.

Социологический центр Обода (с началом перестройки на общественных началах был создан директором городского дома культуры Петром Пафнутьевичем Измаильским) год назад изучил творческий потенциал города. Обнаружилось: некоторые ободовцы, из переживших шестой десяток лет, пробуют оставить потомкам мемуары в прозе; на табачной фабрике во время праздников успешно выступает танцевальный коллектив «Кадриль», а драмкружок с секцией художественного свиста при Доме учителя неоднократно выезжал на гастроли в областной центр; почти все молодые парни Обода, хотя и не знают нот, играют на гитарах…

И, конечно, немалое число ободовцев, по свидетельству того же исследования, любят выражать свои мысли стихами.

Поэтому никто в редакции не удивился, когда вскоре для новой рубрики в почте все чаще стали встречаться произведения (сами авторы иногда называли их «куплетами»), написанные ямбом, хореем, даже амфибрахием; некоторые стихотворцы, очевидно, в поисках новых форм, смело смешивали эти классические стопы.

Преамбула в письме слесаря-сантехника Генри Никишова была короткой: «Грамматенки у меня, товарищи, немного, – признавался слесарь, – но талантом Бог не обидел; пишу всегда, пишу везде – в основном сатиру на острые современные политические темы. В связи с поставленным в газете злободневным вопросом «Что я думаю о конце Света?», рекомендовал бы вам опубликовать мой стишок».

Крупными буквами ниже был написан «стишок»:

Летит «кусок»; всем нам в огне гореть;
Не пощадит он ни гегемонов, ни монархов.
Я – нищий, и мне, товарищи, нечего жалеть,
А как расстаться с жизнью олигархам?

Произведение, после некоторых колебаний редактора, газета опубликовала. И, судя по присланным в газету откликам, читателям оно понравилось. Это окончательно убедило редактора в том, что год назад объявленный газетой издательский принцип «стихи, художественную прозу и пьесы не печатаем» себя не оправдал, ибо «искусственно сузил творческую палитру». Об этом Григорий Минутко самокритично признался на очередной редакционной летучке и там же предложил организовать в газете литературно-художественный конкурс – под уже ставшей популярной рубрикой «Что я думаю о конце Света?» и подрубрикой «Из глубин души».

Ответственный секретарь Толя Новиков на той летучке стал было возражать: «это, – сказал он, – будет еще одна ошибка», но остальные члены коллектива громко заспорили с ним, посчитав, что Толя возражает из корпоративных интересов – он уже не однажды намекал, что редактор важные решения должен предварительно «обговаривать» в секретариате. Как видно, второй по должности человек в редакции и на этот раз собирался повторить свой демократический тезис, но был остановлен вдруг рассердившимся Григорием Минутко:

– Ты, Толя, в чистом колодце воду не мути. Ты пока только ответственный, а не Генеральный секретарь.