Конец века в Бухаресте

В том, как тщательно были увязаны свертки, можно было угадать ту же заботу женщины, а возможно, и спутницы всей жизни, о мужчине, отправляющемся в долгое путешествие. Буби задумался: а кто они такие, эти женщины, которые живут рядом с ними? Дочери, сестры, возможно — жены? Ведь женщины для них означают жизнестойкость, заботу, преданность и признательность. А у кого ничего этого нет, те просто отбросы, как выразился один из стариков, употребив еще более грубое слово. Буби тут же подумал о Катушке, об их любви, о собственном безволии, о ее наглости, и ему стало стыдно и грустно. Разговор двух стариков заставил Буби переменить свои намерения. Если бы он мог немедленно сойти с поезда и вернуться обратно, он был бы только рад.

Поезд тяжело полз в гору. Слышалось пыхтенье паровоза, которое эхом отдавалось по всей долине, где возле самых скал текла стремительная и пенистая Прахова, от которой даже в этот жаркий день веяло прохладой. Приближались к Синайе. Благоразумие, осенившее Буби, оказалось преходящим и скоро рассеялось. Он был почти уверен, что именно здесь Журубица и Гунэ сойдут с поезда. Буби охватила тревога и растерянность. Что же делать? Отправиться к ним, вступить в разговор или продолжать следить издалека, выждать, когда они устроятся где-нибудь, и тогда явиться к ним, чтобы они ощутили все свое коварство? Словно когтистая лапа впилась и терзала сердце Буби, не давая ему покоя.

Но в Синайе сошли только оба старых господина. Встречать их явилась целая стайка молодых веселых барышень и пожилая дама, по всей вероятности — жена одного из стариков, в окружении дочек или племянниц. Все обнялись и сразу же вернулись к обычной жизни. Дорога отняла у этой жизни всего несколько часов. Все весело направились к экипажам, не обращая внимания ни на кого. Буби остался на перроне один, уставившись на вагон, в котором ехали Журубица и Гунэ. Никакого движения. Все пассажиры, ехавшие до этой станции, давно вышли и разошлись кто куда. Вокруг поезда была полная тишина. Тут Буби увидел в окне головы влюбленных. Взгляды их были устремлены вдаль, на горы, и на лицах блуждала счастливая улыбка. Поезд тронулся. Оставшись в купе один, Буби не находил себе места. Он вскакивал, садился, нервно курил. Поезд быстро миновал несколько полустанков. Карпаты становились все выше и выше. Свежий, прохладный воздух врывался в открытое окно, и Буби, который дышал тяжело, словно сам поднимался в гору, становилось легче. Заскрипев тормозами, поезд остановился в Предяле.