Конформист. Мемуары провинциального журналиста о времени, профессии и о себе (СИ)

После либерального политического и нравственного морального климата в Сибири, меня поразил консерватизм городских и областных руководителей, редактора газеты и ответственного секретаря, а затем и общая культурная атмосфера во всех сферах жизни. В Красноярске, отдаленном от Москвы, жизнь была значительно демократичнее, откровеннее, без раболепия перед московскими властями.

Поругавшись с редактором в очередной раз, зашел на разведку в городскую газету "Жигулевский рабочий", узнать о перспективах работы. Мне повезло, в ближайшие две недели открывалась вакансия фотокорреспондента. Работающий фотограф, недовольный мизерным заработком, решил уйти в свободные художники, зарабатывать на детишках в детских садах и школах. Зарплата фотокорреспондента, действительно, символическая - оклад девяносто рублей и гарантированный гонорар 45 рублей. В два раза меньше чем в "Гидростроителе".

В Жигулевском строительно - монтажном управлении СМУ-3, Людмила за несколько месяцев поднялась на должность заместителя начальника производственного отдела, с окладом в две сотни с небольшим, и регулярной ежемесячной премией в половину оклада. Так что, на первое время мой заработок не имел решающего значения для семейного бюджета, и я согласился поработать фотокорреспондентом. Второй раз в нашей совместной жизни, должен был зарабатывать меньше жены. Правда, продлилось это недолго, и в первый, и во второй раз. Активное сотрудничество с краевыми, а теперь областными газетами, вскоре позволили сравняться нашим доходам.

"Жигулевский рабочий" выходил три раз в неделю на четырех полосах половинного формата "Правды". В каждый номер требовалось три - четыре фотографии.

На третий или четвертый день, меня фотокорреспондента, редактор неожиданно попросил прочитать и исправить передовицу в завтрашний номер, подготовленную Молчановым. Я, естественно, удивился. Помучившись с правкой, в итоге переписал передовую статью от первой до последней строчки полностью, следуя канонам, которым учили в Университете на курсе "Теория и практика партийной советской печати". Новым коллегам статья понравилась. Молчанов, сомневаюсь, читал ли. Редактор не высказал своего мнения, не поблагодарил даже. Мне спросить, посчитал не скромным. Через неделю понял, статья его удовлетворила, потому что попросил написать передовицу. Теперь уже самостоятельно. Подсказал лишь несколько тезисов, которые следует учесть.

Я полистал подшивку последних номеров с передовицами и другими статьями, написанными Молчановым, самим Когтевым и ужаснулся. Целые абзацы заимствованы из центральных газет, чаще из "Правды", больше половины статьи.

После передовиц, когда ответственный секретарь Ибатуллин (Фамилию не помню точно), "лыко не вязал", редактор стал поручать делать макеты полос и править материалы, написанные им самим и сотрудниками редакции. Статьи, порой приходилось целиком переписывать. Типография находилась на одном этаже, рядом с редакцией, и вскоре небольшие тексты я уже диктовал сразу линотипистке, горячие строчки нёс метранпажу и подсказывал, что передвинуть, что убрать. Какое-то время я гордился свободой творчества, с интересом осваивал новые для себя газетные профессии. Жена радовалась за меня, и возмущалась, допоздна задерживаюсь в газете или типографии, а держат на должности фотокорреспондента, заставляя выполнять не свойственную работу.

Редактор воспринимал, сложившееся положение, как само собой разумеющее. Ставки творческого сотрудника не было, и он не мог перевести меня из фотокорреспондентов, прибавить гонорар.

Склонность к постоянной выпивке, вызвала у Молчанова инфаркт, и он надолго выбыл. Редактор, с ответственным секретарем не собирались бросать собутыльника, надеялись на его возвращение, хотя врачи и предупредили, больше Молчанову не работать в полную силу.

Виктор Иванович, бывший фотокор "Жигулевского рабочего", встретившийся, в эти дни, пожаловался, дела у него плохи, рад бы вернуться. Работая в редакции его всегда ждали гарантированные девяносто рэ, кроме небольшой пенсии по инвалидности. Находил время подработать на свадьбах и похоронах, в школах. Никакой специальности, как и образования, у Василия Ивановича не было. Наловчился снимать крупные планы передовиков, и взяли в газету. Других кандидатур в городе не нашли.

Встреча с ним подтолкнула активнее требовать у Когтева, поставить меня, хотя бы временно, на освободившуюся ставку замредактора, иначе я уйду в Тольяттинскую городскую газету "За коммунизм", в которою меня звали и обещали, "что-нибудь придумать", если я решусь перейти к ним. Звали и после "Гидростроителя", но зима, воспоминания об автобусных страданиях, не позволили тогда согласиться.