Кони и люди

Избрав Тома для этой работы, мистер А. П. Ригли, ювелир, показал себя человеком, который знает, что делает.

Что касается материальной стороны вопроса, то каждый член семьи понимал, что работа у Ригли означала обеспеченную зиму. Тут не приходилось ломать голову, как над контрактовой работой. Ригли платил за всю работу поденно, и мальчики тоже получали определенную плату.

Можно было рассчитывать на новые костюмы для мальчиков, на новое платье и, возможно, на новую шляпу для Кейт. Хватит на ренту за квартиру за всю зиму и на запас картошки в погребе. Воистину, в этой работе заключалось спокойствие за завтрашний день.

Часто вечером Том выбирал инструменты и разглядывал их. Кисти раскладывались на кухонный стол, и дети собирались вокруг.

На обязанности Фреда лежало смотреть за тем, чтобы все кисти содержались в чистоте. Том брал их в руки одну за другой, сперва пробовал щетину, а потом проводил взад и вперед по ладони.

– Это верблюжий волос, – говорил он и, взяв в руки кисть с тонкой, мягкой щетиной, передавал ее Уиллу. – Я заплатил за нее четыре с лишним доллара.

Уилл тоже проводил кистью взад и вперед по ладони, точь-в-точь как делал отец, а потом ее брала в руки Кейт и повторяла тот же жест.

– Она такая же мягкая, как спинка у кошки! – говорила она.

Уилл находил это сравнение глупым. Он с нетерпением ждал того дня, когда у него будут свои кисти, мазки, лестницы и горшочки с красками и с клейстером, и он сумеет показывать их другим и употреблять при этом те словечки, которым он научился от отца. Уилл был уже знаком со всеми терминами своего ремесла – ведь он не то что какой-нибудь молокосос, которому изредка приходится малевать забор.

В роковой вечер катастрофы несколько человек собралось устроить неожиданное «нашествие» на мистера и мистрис Бардшер, которые жили напротив семьи Эпплтон – как раз через дорогу.

Туг был превосходный шанс для Тома. Уж он никогда не преминет принять участия в таком деле.

– Послушайте, ребята. Мы это устроим с треском. После ужина они будут сидеть дома – миссис Бардшер займется мытьем посуды, а мистер Бардшер в одних чулках усядется в кресло и закурит. Конечно, они никого ждать не будут. А мы разукрасимся по-праздничному, проскользнем в сени и испустим «боевой клич». А я еще принесу свой корнет и возьму самую высокую ноту.

Я ясно представляю себе, как мистер Бардшер вскакивает – он подумает, что это банда мальчишек дурачит его, – и кричит: «что за дьявольщина!»

Вы принесите бутерброды, а я приготовлю кофе у себя дома и принесу в двух больших котелках.

В доме Эпплтонов царило страшное возбуждение. Том, Уилл и Фред работали в трех милях от города, где красили овин; но в четыре часа пополудни они пошабашили и уговорили сына фермера отвезти их в город.

Том помылся в сарае в баке с водой, побрился и разоделся по-воскресному. В этом наряде он еще больше, чем когда-либо, выглядел юношей.

Было решено, что в шесть часов с ужином будет покончено. Но Том не осмеливался выйти из дому, пока не стемнеет. Бардшеры могли заприметить его в праздничном одеянии и заподозрить кое-что. Дело в том, что сегодня была годовщина свадьбы Бардшеров, и друзья решили отпраздновать ее без приглашения.

Том поминутно подбегал к окну и глядел на дом Бардшеров.

– Ах, какой ты мальчик! – смеялась Кейт.

Она иногда говорила с ним этим тоном, и в таких случаях он уходил наверх, доставал корнет-а-пистон и начинал наигрывать на нем так тихо, что его не слышно было даже внизу.

Когда он тихо играл, то нельзя было угадать, что он скверно играет, как это случалось, когда духовой оркестр Бидвелля проходил по главной улице и Тому приходилось в каком-нибудь месте играть соло.

Когда Кейт смеялась над ним, он испытывал такое чувство, как будто его жена была жива. В ее глазах был тот же саркастический блеск. Он уходил наверх и там задумывался.

Том впервые принимал участие в увеселениях с тех пор, как умерла его жена; возможно, найдутся люди, которые скажут, что он мог бы обождать и посидеть дома еще некоторое время.

Во время бритья он порезал подбородок, и выступила кровь. Он сошел вниз и, глядясь в зеркало над раковиной, прикладывал к порезу мокрый конец полотенца.

Уилл и Фред не спускали с него глаз.

Уилл думал об одном – и возможно, что Кейт думала о том же.

Окажутся ли у Бардшеров и более пожилые гости?

В таких случаях обязательно приглашают вдовушек – для равновесия, так сказать.

Кейт было двадцать лет, и у нее не было ни малейшего желания, чтобы кто-нибудь вмешивался в ее кухню.

Хорошо, если бы Том не вздумал заводить речи о детях, лишенных ласки матери. Даже Фред был с этим согласен.

В семье нарастала волна озлобления против Тома. Такая волна, которая не производит шума и медленно забирается далеко на берег.

«В таких случаях не обходится без вдовушек, а домой гости расходятся парочками».

Одна и та же картина рисовалась и Уиллу, и Кейт.