Кони и люди

Том Эпплтон сидел в гостиной в качалке, обложенный подушками.

Уилл пошел к себе наверх и уложил свои вещи в узелок – нанковые панталоны с курткой, белье и прочее. Затем он сошел вниз и отправился прогуляться.

Он вышел на дорогу, которая вела за город, и остановился на мосту. Вблизи этого моста он часто купался вместе с другими ребятишками.

Внезапно в его мозгу пронеслась мысль.

В ювелирном магазине Поси работал один молодой парень; он часто являлся по воскресным вечерам к Эпплтонам и уходил гулять с Кейт.

«Неужели Кейт собирается замуж?»

Если так, то его уход из дому может означать – навсегда! Он раньше не подумал об этом. А теперь вдруг весь мир, лежавший за пределами Бидвелля, начал казаться холодным и страшным; слезы наполнили глаза, но ему удалось побороть душившие рыдания. Только на одно мгновение его рот как-то странно открылся и закрылся, точно у рыбы, вынутой из воды.

Когда он вернулся домой к ужину, обстоятельства несколько изменились к лучшему.

Во-первых, Кейт перевязала узел, который он оставил на стуле в кухне, и положила туда целый ряд мелочей, им забытых.

А потом его позвали к отцу в гостиную.

– Ты не должен огорчаться, Уилли. Каждый молодой человек должен хоть раз поискать счастья в свете. Я сам сделал то же, когда был в твоем возрасте, – сказал Том несколько торжественно.

Кейт подала ужин на стол. Был пирог с яблоками. Возможно, что Эпплтонам следовало бы пока что воздержаться от такой роскоши. Но Уилл понимал, что Кейт испекла пирог после того, как узнала о его уходе. Съев два больших куска, он почувствовал себя лучше.

И не успел он оглянуться, как было уже около десяти часов. Уилл должен был поспеть на железную дорогу, чтобы вскочить в товарный поезд, который шел в Кливленд в десять вечера. Пора идти!

Фред уже ушел спать, а отец дремал в креслах. Уилл взял узел в руки; Кейт тоже надела шляпу.

– Я тебя провожу, – сказала она.

Они молча прошли несколько улиц и дошли до складов Вейла, где Уилл должен был ждать, пока пройдет товарный поезд.

Позднее, вспоминая об этом прощальном вечере, Уилл радовался тому, что, будучи на три года моложе сестры, он все же был выше ее.

Как глубоко врезалось в память все, что произошло потом.

Поезд подошел, и Уилл забрался в пустой вагон из-под угля и запрятался в угол. Когда поезд останавливался где-нибудь, он боялся, что его вагон вдруг отцепят и отведут на запасный путь. Кондуктора проходили мимо вагона, перекликаясь между собой, и их фонари набрасывали белые пятна на окружающий мрак.

«Какое черное небо», – подумал Уилл.

Вскоре пошел дождь.

«Костюм будет в ужасном виде… Не мог же я так ни с того, ни с сего спросить сестру, собирается ли она замуж… Если Кейт выйдет замуж, то отец тоже женится…» Что Кейт, молодая девушка двадцати лет, выйдет замуж, это было в порядке вещей; но чтобы человек за сорок думал о женитьбе – о, дьявол! Почему в нем нет ни капли собственного достоинства, в этом Томе Эпплтоне? Хотя, в конце концов, Фред еще ребенок, и, может быть, это будет хорошо для него – иметь мать!..

Всю ночь напролет в вагоне Уилл думал о браке – случайные мысли, которые являлись и исчезали, как птицы в кустах. В общем, как проблема отношений между мужчиной и женщиной, это его еще не трогало – не особенно, во всяком случае.

Но вопрос о родном доме, – это совсем другое дело. Дом – это то, что всегда оставалось за человеком, куда бы он ни пошел. Наймешься на неделю на ферму, спишь в чужой комнате, но в мозгу все-таки мелькает твой собственный дом, дом Эпплтонов. Вот Кейт – она только что пришла из города и поднимается наверх к себе. А вот Том Эпплтон – он с чем-то возится на кухне. Он любит что-нибудь съесть перед сном; но вот и он поднимается наверх в свою комнату. Том любит покурить перед сном, а иногда он достает свой корнет-а-пистон и берет несколько тихих, скорбных ноток.

Приехав в Кливленд, Уилл оставил товарный поезд и пересек город в трамвае. Был тот час, когда рабочие направляются на фабрики, и никто не обратил внимания на Уилла. Его одежда была примята и измазана, но и они не лучше его были одеты. Рабочие сидели молча и глядели на пол вагона или в окна. Трамвай все время проходил по улицам, вдоль которых непрерывно тянулись фабрики.

Уиллу повезло, и он как раз попал на другой товарный поезд, отходивший в восемь утра. Но, доехав до Аштабулы, Уилл передумал и решил пересесть в пассажирский поезд. Если он собирается оставаться в Эри, то уже лучше заплатить за билет и приехать как подобает порядочному джентльмену.

Сидя в курящем вагоне, он далеко не чувствовал себя джентльменом. Угольная пыль забралась в волосы, а дождь размазал ее по всему лицу джентльмена полосами. Костюм был сильно загажен и нуждался в хорошей чистке, а узелок с рабочим костюмом и бельем, на котором газетная оболочка разлезлась, имел печальный вид.

Снаружи в окно виднелось серое небо, и не было сомнения, что ночь будет свежая. Возможно, что разразится холодный дождь.

Одна страшная общая черта чувствовалась во всех городах, мимо которых проходил поезд, – все дома выглядели холодными и отталкивающими.

«Будь они прокляты!»