Конкиста по-русски

— Видел. Во Владивостокском госпитале какой-то купец-благодетель бесплатный сеанс организовал. Смотрели французскую ленту «Бой русских с японцами под Ляоляном». Так называемые, новости «С театра военных действий в Манчжурии». В титрах было сказано, что создатели фильмы работали в тяжелейших фронтовых условиях с опасностью для жизни, за что и были награждены орденами России и Франции. Фильма идёт — народ хохочет, заливается. Смеялись даже те, кому не до смеха было. Ляоляном и не пахло. Много дыма, фейерверков, а пушки картонные, япошки загримированные! Но «русские» — победили. Нам понравилось. В один вечер шесть раз крутили!

— Эх вы, ляоляны! — Татьяна Андреевна подложила Кудашеву горячий беляш с мясом. — Вернёшься из командировки — все вместе будем ходить и в синематограф, и в театр! И Максима Аверьяновича запрягу!

— А вы, пока без нас сходите!

— Что бы опять кто-то пристал или в горы утащил? — Лена уже не шутила.

— Лена, не бойся! Я на взвод казаков билеты куплю. И служивым доброе дело, и нам развлечение! — похоже, Татьяна Андреевна тоже говорила серьёзно.

Прощались. Леночка проводила Александра Георгиевича до самого Кеши, где дислоцировался Первый Таманский. Они сидели в фаэтоне Дзебоева, крепко прижавшись друг к другу.

— Можно, я с тобой?

— Здорово придумала! Увы, не положено.

— А почему верхом едете, почему не поездом?

— До Кизил-Арвата поездом и поедем вместе с конями в телячьей теплушке. Не пешком же в Арвате грязь месить, не сегодня-завтра снова дожди начнутся.

— С Богом! — Леночка перекрестила Кудашева.

* * *

И Баранов, и Филимонов уже были в курсе предстоящей поездки Кудашева в Кизил-Арват.

— Лошадку мы подобрали тебе по росту. Самый крупный жеребец в полку. Вороной, приметный, с белым носочком на правой задней. Клеймён, объезжен. В общий строй не годится, у нас все гнедые. Семь лет. Мужик в самом соку. Сладкоежка. За кусок сахара папу с мамой продаст! Скормишь пряник, будешь ему лучшим другом! А эти молодцы — твой личный конвой. Откомандированы в Особый отдел по приказу Дзебоева. Оба Митьки, один Брянцев, второй Митрохин. Грамотные. Не обстрелянные, но последнюю инспекторскую на «отлично» сдали. И по стрельбе, и по рубке, — полковник Филимонов сам подвёл жеребца к Кудашеву и передал ему поводья.

— Красавец! Как знали, набили мне суму пряниками. Держи, дружок! — Кудашев протянул жеребцу пирожок с яблоками. Конь деликатно, чуть ли не одними губами взял из руки нового хозяина лакомство.

Кудашев вскочил на коня, не пользуясь стременем. Митьки переглянулись. Кудашев понял: у этих ребят авторитет зарабатывается не звёздами на погонах. Тронул коня шпорами, тот послушно пошёл по большому кругу открытого манежа. Ещё шенкель[10], ещё! Конь слушался и шпор, и поводьев, как не всякая жена слушается своего мужа! Кудашев свернул с кольцевой дорожки и направил жеребца к центральному, самому серьёзному препятствию — барьеру в три жерди. Ни конь, ни всадник не ошиблись ни на один шаг: барьер был взят играючи. Послышались аплодисменты: у крыльца канцелярии стояли, вышедшие покурить, офицеры штаба. Все они уже были знакомы с Кудашевым по делу в Ков-Ата. Александр Георгиевич сдержал коня, шагом вернулся к штабу.

Чуть натянул повод — конь встал, как вкопанный. Оставаясь в седле, Кудашев вытянул правую ногу почти вертикально вверх, перекинул её через лошадиную голову, опустил вниз и сошёл с коня, как со ступеней родного дома. Так сойти с коня тоже не каждый сможет.

Митьки успокоились. С таким командиром скакать можно. А то господа полковники напугали: «Смотрите в оба, смотрите в оба! Что случится — головами ответите!».

— Спасибо, Фёдор Петрович! Спасибо, Максим Аверьянович! Хороший конь, друзьями будем. Как кличут-то?

— Из Мервского кавалерийского ремонтного полка пришёл с метрикой по имени «Карат». Хорошее имя, драгоценное!

— Интересно… А по-туркменски — «Кара-Ат» — «Чёрный Конь»! Самое имя для вороного! Ещё раз спасибо. Мы поехали.

— С Богом!

* * *

Только в грузовом вагоне, удобно расположившись на кипе свежего сена, у Кудашева нашлось время обдумать полученное утром письмо старшины Кизил-Арватского аула Кермели Мамед-хана на имя Начальника Закаспийской области. Перечитав, задумался.

— «Правильно говорят китайцы: «Если достаточно долго сидеть на пороге своего дома, можно дождаться дня, когда мимо пронесут труп твоего врага!». Вот только никто не даст нам сидеть и ждать. Но и враг делает ошибки! Этим мы обязаны воспользоваться!».

От размышления оторвал казак Митрохин, предложивший позавтракать. Чёрный хлеб, сало, чеснок, варёные вкрутую яйца, большая бутыль домашнего кваса. Кудашев был сыт, но не стал отказываться от совместной трапезы и выложил на чистый плат, заменивший скатерть, все пирожки и пряники из дома Барановых. Съев яичко и запив его кружкой кваса, поблагодарил Митьков и, сославшись на пару бессонных ночей, вернулся в уголок на свою кипу сена. Хотел только для виду прикрыть глаза… Разбудили его только часов через пять.

— Ваше благородие, вставайте! Приехали. Кизил-Арват!

* * *