Конклав

– Не сомневаюсь, только я тебе не позволю. Теперь у тебя есть то, ради чего стоит жить. Не подвергай себя неоправданному риску, – вздыхает он, снова выпрямившись. – Мы в любом случае не можем решать каждую проблему убийством.

Нет, не можем. Мы не преступники. Мне приходится постоянно напоминать себе об этом. Мы нарушаем законы не для персональной выгоды, а ради забавы.

Нам не обязательно его убивать, но оставить все как есть мы тоже не можем.

– Я хочу, чтобы он покинул Тандер-Бэй, – обращаюсь к Майклу. – И Меридиан-Сити.

– Мы не сможем выкупить его доли во всех проектах, – отвечает он.

– Нам и не придется, – вставляет замечание Бэнкс.

Все замирают и поворачиваются к ней. Кожа ее обнаженных плеч сияет в свете свечей. Выпрямив спину, я смотрю ей в глаза.

– Он сам все отдаст нам.

Сдерживая улыбку, внимательно ее слушаю. Моя любимая черта в Бэнкс – то, как гордость не позволяет ей вмешиваться в ситуацию до тех пор, пока у нее не будет готового решения.

Она оборачивается к Майклу.

– Убийство Шредера Фэйна наверняка не единственное преступление на счету твоего отца. Мы найдем информацию и используем ее, чтобы его убедить.

– В чем убедить?

– В том, чтобы он отправился на поиски лучшей жизни подальше отсюда, – саркастично парирует Бэнкс.

Майкл качает головой.

– Он все равно не уйдет по-тихому.

– Тогда мы об этом позаботимся, – говорит Кай, теряя терпение. – Мы делаем лишь то, что необходимо, Майкл. Нам нужно думать о наших детях. Рика права. Ему нельзя остаться.

Спустя мгновение взгляд моего жениха в очередной раз сосредотачивается на мне. Для меня не секрет, что творится в его голове. Да, его отец опасен. Да, он причинил людям неизмеримое количество боли.

Но разве мы не можем сказать то же самое о себе? Мы вредили друг другу. Убивали.

Единственная разница между нами и Эвансом Кристом заключается в том, что он действовал исходя из алчности и жажды власти. Мы, напротив, действовали в интересах нашей семьи. Нашей настоящей семьи. Эванса мало заботит жена и Майкл. Ему наплевать на всех нас. Я против того, чтобы он приближался к Мэдсу и Ивару.

Майкл неторопливо кивает, смотря куда-то на стол.

– И я не хочу брать его фамилию, – добавляю я.

Он замирает, медленно поднимая глаза.

Знаю, Майкл, наверное, чувствует себя мишенью на этом собрании, однако я должна высказаться, и чем раньше, тем лучше. Я не сменю фамилию, когда мы поженимся.

Несмотря на его вздымающуюся и опадающую в размерном ритме грудь, он явно чертовски взбешен.

– Я хочу, чтобы ты носила ту же фамилию, что и твои дети.

– Так и будет.

Мое сердце бешено колотится, потому что я не хочу причинять ему боль, но не могу уступить в данном вопросе. Я много думала об этом. Почему я должна менять фамилию? Кто вообще придумал это правило? Мой отец был хорошим человеком, у которого не осталось сыновей, способных продолжить его род. Он этого заслуживает.

Мои последние слова повисают в воздухе. За столом никто не дышит. Майкл сверлит меня взглядом; его глаза сверкают от нарастающей ярости. Знаю, я многого прошу. Он родился с фамилией, которую будет носить на протяжении всей своей жизни, и не обязан ее менять.

Однако я тоже свою не поменяю.

Мы скованы в немом противостоянии. Вероятно, потому, что понятия не имеем, что еще сказать. Он жаждет либо заорать, только не хочет делать это здесь, либо меня придушить.

– Лад-но, – запинаясь, произносит Кай. Его взгляд мечется между нами. – Мы… вернемся к этому вопросу позже.

Все ерзают на своих местах. Майкл отказывается разорвать зрительный контакт, поэтому я иду хотя бы на такую уступку и отворачиваюсь первой.

– Уилл… – продолжает Кай, сменив тему. – Что нам известно?

Миша выпрямляется.

– Последнее сообщение я получил от него несколько месяцев…

– Забудь о сообщениях, – заявляет Кай, оглядев собравшихся. – Когда мы видели его в последний раз?

– Тринадцать месяцев назад.

Услышав шепот Дэймона, мы поворачиваемся к нему. Он перекатывает между пальцами незажженную сигарету.

– И двенадцать дней, – добавляет Алекс. – Уилл звонил по видеосвязи.

Тринадцать месяцев. Я медленно, усиленно моргаю. Тринадцать гребаных месяцев.

– Мы можем исключить вариант его смерти, потому что его родители не беспокоятся, – говорю я.

Достав из нагрудного кармана какую-то бумагу, Миша расправляет ее и кладет на стол. Дэймон моментально подхватывает лист и спрашивает, рассматривая его:

– Что это такое?

– Список мужчин из богатых, знатных семей, которые за последние тридцать лет на время исчезали, а потом возвращались, – поясняет кузен Уилла.

Дэймон усмехается, швырнув бумагу Майклу.

– В двадцать первом веке мы обычно имеем дело с цифровыми файлами.

Взяв лист, Майкл тоже его изучает.

– К тому же какой толк опрашивать кучку чуваков среднего возраста? – интересуется Дэймон. – Во-первых, они не станут говорить. Никто не говорит о «Блэкчерче». И во-вторых. Локация меняется. Даже если заговорят, они все равно не знают, где он сейчас находится.