Конкурент

Перевести взгляд снова на Никиту, который уже открыл глаза, перекатился на спину и подложил руку под голову. Осознать повторно. А потом осторожно, чтобы ненароком не повредить психику, воссоздать цепочку событий, в результате которой жизнь Насти оказалась сломанной.

Глава 18. Как все было

Это были хорошие и очень важные выходные. Уже в первый вечер Никита признал, что не зря ехал сюда. Хотя поначалу было неприятно осознавать, что Миша вовсе не тупой зануда, каким виделся до сих пор. Он и любую тему может поддержать, и с чувством юмора порядок, но притом все-таки сильно отличается от остальных невероятным спокойствием. Какой-то бытовой мудростью, что ли. Если Соня любит его, то Никита не имеет права ей в этом мешать, поскольку при всем желании придраться не к чему. Хоть и раздражает. Но Никита понимал причину этого раздражения, и потому был твердо намерен не дать ему воли.

Паша не уставлял удивлять. Он, наверное, интуит. Или Настя ему полностью выложила всю историю, которую он тщательно обдумал и высчитал каждую деталь. Неважно, по какой причине, но ни одна тема, хотя бы потенциально рискующая вылиться в спорную, не приживалась: с подачи Паши все хором обсуждали то горные лыжи, то наживки для спиннингов, то стоимость перелетов. И скучать не приходилось, поскольку в загашнике у невероятного Паши всегда находилась какая-нибудь нелепая история, заставляющая всех хохотать в голос. Истории о себе и друзьях были бесконечны, но уже скоро никого и не удивляло, что у Паши миллион друзей и приятелей. Надо будет обязательно сказать Насте, чтобы соглашалась на свадьбу без раздумий. А потом его сразу можно отсылать с какой-нибудь дипломатической миссией в горячие точки: Паша и там всех до смерти заговорит и заставит бесконтрольно смеяться, забыв об обидах.

Само собой, что комнату им с Аней выделили одну. И это было не очень удобно, ведь оба знали, что встречаться даже не собираются. Она тоже чувствовала себя неловко, когда все расходились спать – это было заметно. Никита решил отвлечь ее:

– Ну и как я себя вел, сенсей? Ты ни разу не пихнула меня в бок!

Анна посмотрела на него серьезно:

– А не было причины. Честно говоря, я и не думала, что все будет проходить настолько гладко. Никит, ты ее сильно любишь?

– Не знаю, – настроение вмиг испортилось. – Не спрашивай.

Она понимающе кивнула. Никита взял плед и постелил на полу. Нашлось и одеяло, и подушка. Улыбнулся.

– Все, Ань, укладывайся на кровать. Твоя честь в безопасности.

Девушка ничего не ответила, просто приняв обозначенные правила. Интересно, сейчас она втайне надеется, что Никита плюнет на все и рванет посягать на ее честь? Неважно. О таком прямо не спросишь. Остается надеяться, что Аня все поймет и перестанет думать о нем в романтическом ключе, если еще думает.

Сон почему-то не шел. Никита покрутился немного, потом решил не мешать Ане уснуть и тихонько вышел из комнаты. Разместился на балконе, чтобы подышать свежим воздухом. Но минут через десять услышал шепот сверху – на третьем этаже тоже был маленький балкончик.

– Никит, это ты?

– Я, Соньк.

– Будь там. Я сейчас спущусь.

– Зачем?

– Будь там.

А где еще ему быть? Никита поморщился. Он всегда там, где рано или поздно появляется Софья Родионова. Уперся крепче в перила, чтобы внутренними бурями не унесло, и вслушивался в звуки: слышно, как поскрипывает лестница, Соня спешит, но не бежит, чтобы весь дом не перебудить. Не стал оборачиваться, когда она остановилась за его спиной и затараторила шепотом.

– Никита, я хотела еще раз извиниться. Надеюсь, сейчас прозвучит исчерпывающе. Я тогда столько всего наговорила. Да, ты тоже горазд выводить из себя, но потом мне стало понятно: мы давным-давно должны были друг друга простить. Если уж нам придется иногда вот так встречаться, так пора воспринимать это с большим равнодушием. Хотя друзьями мы вряд ли станем, но от старых обид давно пора избавиться.

– Нет, Соньк, друзьями не станем, – он смотрел на темные деревья за высоким забором. – Ты права. Но мне не нужны были твои извинения.

– Знаю. Они мне нужны были. Это как-то зрело, что ли. Кстати, я и Мише обо всем честно рассказала. И вообще больше не собираюсь вести себя так по-идиотски.

– А о каких старых обидах ты говорила? Это ты меня тогда бросила. Три раза, если уж быть точным. Тебе-то с чего обижаться?

Она постояла молча, а потом все-таки ответила:

– Дурой была. Ну, и сейчас немного дура. Никак не могла тебя простить за то, что ты не любил меня так же, как я тебя. Гордость болела. Не знаю… В общем, забыли.

Никите пришлось приложить немыслимые усилия, чтобы не повернуться и не уставиться на нее. Это у нее, оказывается, гордость болела? Хотя теперь, действительно, уже неважно:

– Ладно. Забыли так забыли.

– Вот и славно, – судя по тону, она улыбнулась. – Мне просто важно было это сказать и поставить последнюю точку. Я больше не опущусь до оскорблений, но и от тебя жду отсутствия провокаций. Да и к добру, что у нас не осталось вопросов, чтобы общаться часто. Царствовать в «Царстве» будете с Настей. Только похищение останется.