Конкурент

Никита выпрямился.

– Нет, Соньк, ничего не останется. Вопрос с похищением закрыт. Так что спи спокойно.

– В смысле, закрыт? И когда ты собирался об этом сообщить?

Когда скользкая тема исчерпала себя, Никита развернулся. Она стояла, сложив руки на груди в самом проеме. Но ведь это тоже надо было обсудить, Никита просто ждал подходящего момента.

– Когда не будет свидетелей. Я же не знал, можно ли при всех говорить о похищении.

Она сосредоточилась и кивнула:

– Говори сейчас. Миша не знает – не хочу его этим беспокоить, но сейчас он уже спит.

– Говорю. В четверг я вломился в офис к директору «Вкусной жизни». Сказал прямо, что буду теперь его шантажировать – не хочет сесть, будет платить мне ежемесячно за молчание. Ну, в общем, примерно та же шоковая терапия, которую мы провернули с Михайловым. И реакция у него была еще похлеще, чем у Михайлова. Он минут десять пытался понять, что я от него добиваюсь, а потом и вовсе вызвал охрану, чтобы меня вышвырнули. Теперь у них я считаюсь совершенно сумасшедшим, но могу гарантировать – он понятия не имеет, на что я намекал.

Соня удивленно открыла рот:

– Интересно. И кто же из них прекрасный актер?

– Думаю, что никто. Ни тот, ни этот понятия не имели, что нас похищали.

Она нахмурилась:

– Как так? Ты же сам сказал, что подозревать можно только две фирмы! Как искать среди всех остальных?

Соня так заметно заволновалась, что прямо засвербило выдать какую-нибудь шутку. Но Никита смирился и бесконечно устал от этого. Потому и объяснял спокойно:

– Да нет, они же и подозреваемые. Я выяснил, что примерно двумя месяцами раньше Михайлов продал половину своих активов неизвестно кому. Сделка тайная, притом «Карина-спорт» как работала, так и работает. То есть у нее появился какой-то совладелец.

– А какой смысл держать это в тайне?

– Вот именно. Помнишь же, как Михайлов запсиховал? Он сам ничего не делал, но что-то мог сделать этот самый совладелец. Чтобы «Карина-спорт» выиграла аукцион. Михайлов – человек грубоватый и прямой, он на такое бы не пошел, вот все и провернули мимо него.

Соня спонтанно сделала шаг вперед. Понятное дело, что ее разбирал интерес и непонимание:

– То есть мстить «Карине-спорт» мы не будем, но давай хотя бы этого мудака найдем! Придумаем что-нибудь. Да посадим в конце концов! Похищение, пусть даже без угрозы жизни и здоровью, – серьезное преступление!

Никита вздохнул и задумчиво посмотрел в сторону:

– Ничего нельзя сделать. Я пытался, даже с Коренко уже поговорил. Он категорически против огласки – и мы оба ему это пообещали. Полиция, конечно, имеет право затребовать имя совладельца, но мы с тобой уже подписали договор на устном условии, что не будем этого делать. В общем, на этом и все дело закрывается. Нам или к органам обращаться, или самим преступными методами действовать, или просто забить. В конце концов, нас совершенно точно не собирались убивать. И притом подарили эту сделку, которая нам без похищения не светила. Горе-преступник в итоге принес нам больше добра, чем вреда.

Соня подумала немного и согласилась:

– В принципе, да. Хорошо, забьем. Спасибо, что сообщил. Спокойной ночи, Никита.

Никита не ответил – деревья за забором были намного привлекательнее, чем Сонина спина. А точка все-таки поставлена, потому поездку эту можно считать успешной.

Утром Никита встал пораньше – не хотел, чтобы Паша заглянул в комнату и заметил, что они спят отдельно. Может, ничего и не скажет, но Насте потом точно сообщит, а та разнесет по всей Россиюшке. Но будить его, оказывается, еще не собирались, пришлось самому громко стучать в двери и напоминать:

– Рыбаки засонями не бывают!

Втроем выпили крепкого чаю, проверили удочки и отправились на речку. У кудесника Павла имелось буквально все необходимое для жизни! Даже три пары резиновых сапог. Утро выдалось холодным и поначалу немного сонным, но потом разошлось. Миша, разместившийся на длинном причале дальше всех, мгновенно вовлекся в тему и теперь с азартом наблюдал за недвижимым поплавком. За час не поймали ни одной рыбехи, она даже клевала как-то слишком вяло. Занятие это продолжало радовать только Мишу – для его характера неклюющая рыба самое то. Однако Никита с Пашей уже начали нервно переглядываться.

И потом Паша вскочил на ноги, передал свою удочку Никите, чтобы проследил, а сам сиганул по причалу к берегу с воплем:

– У меня ж мормыш имеется! Сейчас прикормим, никуда не денется!

– Что такое мормыш? – флегматично поинтересовался Миша, не отрывая взгляда от поплавка.

Никита усмехнулся:

– Тебе лучше не знать.

– Недооцениваешь! Я хирург, если ты не знал. Я пугаться начну уже после того, как вы все штаны обделаете.

Пришлось со смиренным вздохом признать его правоту.

– Мне кажется, Соня тоже хотела пойти, – продолжил Миша разговор. – Но всего три удочки, потому Паша настоял на разделении труда.

– Какое там разделение, – также спокойно ответил Никита. – Все на Аню спихнут, как будто я не знаю.