Коннектография

Деньги уже давно заменили в Дубае арабский язык в качестве официального. Повседневная лингва-франка Дубая — английский, а среди прибывших из Южной Азии — хинди или урду, но всех его жителей объединяет стремление к стабильности, процветанию и связанности. Территория Дубая свободна от исламского фундаментализма: службы безопасности, технологии слежения и политические связи оберегают город от радикальных исламистов и терактов. Закономерно Дубай превратился в процветающий черный рынок электроники, гавань для отмывания денег, убежище для китайских и индийских гангстеров и их криминальных группировок. От пятизвездочных отелей на Шейх-Заед-Роуд до обшарпанных мотелей в Дейре — повсюду закон спроса и предложения явно перевешивает исламские законы против проституции и прелюбодеяния. Без сомнения, многие арабы приезжают в Дубай, чтобы на время забыть, что они живут в мусульманских странах.

Если какой-то город и подтверждает правдивость изречения «Постройте его, и они придут», то это, безусловно, Дубай — самый быстрорастущий город в мире. Его население утроилось с 1968 по 1975 год, удвоилось с 1989-го по 2009-й и удвоится еще раз, достигнув, по прогнозам, 4,5 миллиона к 2020 году. Американцы, которым не повезло на Уолл-стрит, европейцы, стремящиеся платить меньше налогов, африканцы, задавленные бедностью и тиранией, индийцы, русские, иранцы с чемоданчиками денег, отельные служащие с Филиппин и собственники китайских предприятий стекаются в город, ставший столицей мира. В то время как жители западных стран устали от иммигрантов, ОАЭ принимают их в невиданных количествах.

Таким образом, Дубай становится не только плавильным котлом арабского мира, но и ведущим плавильным котлом планеты. Дубай — это антинациональное государство. В нем почти не осталось коренных жителей. Пожалуй, это единственный в мировой истории город со столь пестрым этническим составом населения. Потоки прибывающих со всего мира иммигрантов создают комфортную среду для представителей любой национальности, поскольку ни одна из них не доминирует. Каждый жилой квартал — это глобальная деревня.

Рем Колхас провозгласил Дубай «…tabula rasa, на которой найдется место новым формам самосознания» [3]. Этот город — инновационный эксперимент по преобразованию национальной идентичности и лояльности с постепенной заменой традиционной государственности постнациональными урбанизированными центрами. Хотя средний срок пребывания иностранных работников в Дубае или Сингапуре обычно составляет два-три года, сейчас он стал неопределенным. Чем больше людей решают остаться в Дубае, тем активнее они стараются интегрироваться в местную жизнь и добиться успеха. В органах местного управления десятилетиями трудится множество иностранцев. В частном и государственном секторах на каждого коренного жителя Эмиратов, занимающего ответственную должность, работает целая команда иностранцев. Поскольку их личный и профессиональный вклад в развитие Дубая растет, они постепенно строят школы, инициируют петиции о запрете строительства на пляжах, лоббируют предоставление права постоянного проживания на основании владения недвижимостью и стремятся участвовать во всех более или менее значимых собраниях меджлиса, на которых лидеры общаются с населением, чтобы сообщить о проблемах и выслушать предложения. Со временем Дубай стал для них домом, как и те страны, откуда они приехали.

В ОАЭ неграждане не имеют неотъемлемых прав. Строго говоря, они представляют собой группу инвесторов. Даже если семьи живут тут десятилетиями и это их единственный дом, они все равно должны продлевать вид на жительство каждые два-три года. Хотя все больше людей стремятся работать и выходить на пенсию в Дубае (что намного безопаснее, чем, скажем, в Мехико), подавляющее большинство населения города живет в состоянии «постоянного транзита» (оксюморон!), юридически считаясь «гражданами второго сорта», что дает право властям Дубая выслать кого угодно.