Константа Роджерса (Т8-25, Мужская дружба, etc) (СИ)

Стив, кажется, кричал. Когда едкий пот заливал глаза, руки дрожали от напряжения, а бедра, казалось, двигались сами по себе, он остро почувствовал, что принадлежит. Принадлежит Баки, который выгибался под ним, как волна под лодкой, затягивая в свою тугую, жаркую глубину, как в омут. Когда мир в очередной раз выцвел, утонул в ослепительной вспышке, они лежали, переплетясь друг с другом, и Стив, едва подняв отяжелевшую ладонь, положил ее Баки на затылок, притянул к себе, тяжелого, расслабленного, и поцеловал — тягуче, благодарно, как никогда не целовал никого.

— Я уезжаю, — сказал вдруг Баки, разбивая радость солнечного утра на миллион острых осколков. — Где-то на полгода. Нет, я не могу сказать, куда, не могу отменить и со мной нельзя.

Стив закрыл открывшийся рот, нахмурился и отставил в сторону слишком хрупкую для его рук чашку.

— Могу я спросить, с какой целью? Мне кажется, я имею на это право. Я все еще твой друг, Баки, — пояснил он в ответ на насмешливо поднятые брови.

Баки курил, не глядя на него, и от вида его припухших губ у Стива внутри все переворачивалось. Он не мог объяснить, отчего чувствовал себя брошенным и — отчасти — использованным.

— Работа под прикрытием. Такое глубокое внедрение, что надо будет забыть свое имя, не то что… друзей, — перед последним словом он запнулся и, фыркнув, загасил сигарету.

— Как же правительственная комиссия по делу Зимнего Солдата? Как же оправдание? И Фьюри…

— За то, что ты пошел к Фьюри, я готов был тебя порвать на части, Стив, — переведя, наконец, на него взгляд, ответил Баки. — Еще два дня назад, до… до всего этого, — он сделал широкий жест, дававший понять, что он имеет в виду их изменившиеся отношения. — Теперь уже нет, но хочу, чтобы ты понял, что я сам могу о себе позаботиться, и настоятельно прошу не лезть в мои дела.

— Ты в моей группе.

— Я в твоей группе, — согласился Баки. — Как Старк и Тор. Только почему-то им ты оставляешь выбор занятий между миссиями: Старк изобретает и строит из себя придурка, Тор царствует в Асгарде. А я вот иду под прикрытие.

— Но…

— Протокол комиссии был подписан в пятницу, через час после того, как ты вышел от Фьюри, обошлись без моего участия. Без нашего участия, — Баки отбил странный рваный ритм на чашке, которую держал в руках. — Когда я пришел с отчетом о миссии, Фьюри мне сообщил. И предложил это задание, хотел звонить тебе, но я его разубедил. Я устал от того, что кто-то что-то решает за меня. Прости, ошибки молодости.

— Я хочу обезопасить тебя.

— А я хочу, чтобы ты разобрался в том, чего действительно хочешь, — Баки смотрел на него тем самым странным взглядом, со смесью нежности и безнадежности, но смотрел твердо, и Стив понял, что переубедить его не удастся. — Для нас двоих. Разберись в себе, иначе ты сожрешь себя изнутри. И меня заодно. Не хочу, чтобы ты жалел. Я не жду от тебя верности и ничего у тебя не прошу. Через полгода мы вернемся к этому разговору.

— Баки…

— Стив, — Баки сжал его руку, заставляя замолчать, — ты вчерашний девственник и сегодняшний гребаный гетеро. Не зарывайся головой в песок, хотя бы ради меня. Обдумай все, разберись в том, чего хочешь.

— А чего хочешь ты? Ты, Баки?

Баки улыбнулся чуть грустно, отчего зацелованные губы стали еще ярче.

— А ты так и не понял? Тебя. Всю жизнь, сколько себя помню, я хотел тебя. Но не так.

— Не как?

— Не из жалости, Стиви. Молчи, ради Бога, — Баки сильнее сжал его ладонь.— Поговорим через полгода.

Он поднялся и, потрепав Стива по волосам, пошел к себе.

— Что тогда это было? — спросил Стив вдогонку. — Это все? Между нами?

— Пища для размышлений, — глухо отозвался Баки, с трудом подобрав слова.— И мой, может быть, последний шанс узнать, как это — быть с тобой.

— Баки, да подожди же ты!

— Грудью на амбразуру, как и всегда, Роджерс? — невесело отозвался Баки. — Не в этот раз, имей милосердие.

Стив сел обратно и долго смотрел на свои подрагивающие руки. Через полчаса хлопнула входная дверь, и он остался один.

========== Часть 7 ==========

Без Баки сразу стало невыносимо пусто. Стив каждое утро стаскивал себя с кровати, за шкирку тащил к холодильнику, старался не смотреть на пустой подоконник и не доставать две чашки, когда готовил кофе. Сердце щемило от пустоты и какой-то странной детской обиды, будто Баки его бросил, а не отправился к черту на рога рисковать своей шеей ради сомнительных целей Фьюри.

Стоило задуматься о том, что Баки, возможно, пытают, рассекретив, или ему негде поспать, или он — Боже, Стив, да ты эгоист! — как раз сейчас тискает какую-нибудь красотку для поддержания легенды, и голова начинала нестерпимо ныть.

От Стива будто отрезали половину, вот так, оттяпали острым скальпелем вдоль позвоночника. Вроде операция прошла безболезненно, наркоз сработал как надо, а чувство неполноценности осталось.