Конституция свободы

1. «Правило, посредством которого устанавливается неделимая пограничная линия, за которой бытие и деятельность каждого индивида получают защищенное и свободное пространство, есть закон»[239]. Именно так один из величайших ученых прошлого столетия сформулировал основополагающую идею закона свободы. Это представление о законе, и сделавшее его основой свободы, было с тех пор по большей части утрачено. Основной целью этой главы будет восстановить и сделать более точной концепцию закона, на которой был воздвигнут идеал свободы в рамках закона, открывший возможность говорить о праве как о «науке о свободе»[240].

Жизнь человека в обществе, и даже социальных животных в группе, возможна благодаря тому, что отдельные особи действуют в соответствии с определенными правилами[241]. С развитием интеллекта эти правила имеют тенденцию превращаться из бессознательных привычек в явные и артикулированные формулировки, становясь в то же самое время более общими и абстрактными. Наше знакомство с институтами права мешает нам видеть, насколько тонкое и сложное приспособление – осуществляемая посредством абстрактных правил демаркация индивидуальных сфер. Если бы она была преднамеренно сконструирована, то заслужила бы место в ряду величайших изобретений человечества. Но она, конечно же, не была изобретением какого-то одного ума, как язык, деньги или большинство практик и обычаев, на которые опирается социальная жизнь[242].

Что-то вроде разграничения индивидуальных пространств с помощью правил проявляется даже в животных сообществах. Некоторая степень порядка, предотвращающая слишком частые драки, ситуации, в которых один мешает искать еду другому, и т.п., часто возникает из того факта, что чем больше удаляешься от своего логова, тем меньше ты готов вступать в схватку. Поэтому, когда двое встречаются на какой-то промежуточной территории, один обычно отступает без настоящей пробы сил. Таким образом, пространство, принадлежащее каждому из них, определяется не проведением конкретной границы, а соблюдением правила – правила, которое, разумеется, как таковое не известно ни одному из животных, но соблюдается на практике. Этот пример показывает, что даже подобные бессознательные привычки не обходятся без определенного рода абстракции: такое универсальное условие, как расстояние от дома, определяет реакцию одного индивида при встрече с другим. Если мы попытаемся дать определение любому из подлинно социальных обычаев, делающих возможной жизнь животных в группе, многие из них нам придется сформулировать в виде абстрактных правил.

То, что такие абстрактные правила регулярно соблюдаются в жизни, не означает, что они известны индивиду, то есть что тот, кто им следует, может их сообщить другому. Абстрагирование происходит всякий раз, когда индивид одинаково реагирует на ситуации, которые объединяет лишь несколько характерных черт[243]. В этом смысле люди в целом следуют абстрактным правилами задолго до того, как могут сформулировать их[244]. Даже когда они обрели способность сознательно оперировать абстракциями, их осознанное мышление и поведение, вероятно, по-прежнему направляются множеством таких абстрактных правил, которым они подчиняются, хотя и не в силах их сформулировать. Таким образом, если правило и соблюдается в деятельности в общем случае, это не исключает того, что его еще предстоит открыть и сформулировать словесно.

2. Природа тех абстрактных правил, которые мы именуем «законами» в строгом смысле слова, лучше всего видна в противопоставлении с особыми и конкретными приказами. Если мы возьмем слово «приказ» в его самом широком смысле, то общие правила, направляющие поведение человека, также могут рассматриваться как приказы. Законы и приказы отличаются от утверждений о фактах одним и тем же образом, а потому принадлежат к одной логической категории. Но общее правило, которому подчиняется каждый, – в отличие от собственно приказа, – не обязательно предполагает, что есть человек, его издавший. Оно отличается от приказа также общим и абстрактным характером[245]. Степень общности и абстрактности образует непрерывный ряд в диапазоне от приказа, предписывающего человеку сделать нечто определенное здесь и сейчас, до инструкции, устанавливающей, что в таких-то и таких-то условиях его действия должны отвечать определенным требованиям. В своей идеальной форме закон может быть описан как приказ, издаваемый «раз и навсегда», который обращен к неизвестным людям и, абстрагируясь от всех частных обстоятельств места и времени, относится только к таким условиям, которые могут возникнуть когда угодно и где угодно. Тем не менее целесообразно не смешивать законы и приказы, хотя надо признать, что законы, по мере того как их содержание делается более конкретным, мало-помалу переходят в приказы.