Конструирование адекватности. Поиск оснований. Часть II

Но, возможно, никакие самоочевидности Эвклида не являются основаниями. И все аксиомы взяты там же, где и все остальное такое же, в том «пространстве», с которым у нас достаточно сложные взаимоотношения. И такие аксиомы можно понять в качестве выдумок, но такие выдумки – это что-то непонятное, а не просто фантазии, но что это? То есть разум может предполагать идеальности в качестве чего-то основанного не только в разуме. Или такое основательное как бы взято не только из разума, и, построенное с помощью него, будет работать в обычном мире, в мире обычных предметов, скоростей и небольших расстояний. Но после будут предложены и другие различные неэвклидовы геометрии, которые говорят, что разум может предположить себе и другие основания, и другие симметрии. Но как такое может быть? И чем являются в глобальном смысле такие аксиомы – это только предположения разума?

И эталон метра, эталон другого – это идеальность только в разуме, а в присутствующем – это только допущение, и это говорит о том, что происходящее может взаимодействовать с конструкциями ума, но оно – это нечто другое.

Во времена обрушений, утраты всех оснований, сильной эмансипации могут быть обнаружены те основания, которые были предложены стоиками, киниками или эпикурейцами. И такие основания утверждают особую автономию, автономию от присутствия, и предлагают именно себя в качестве основания в такой автономии, и такое будет являться очередным решением после утраты оснований. Но что толку «основанной в себе нравственности» в итоге? Предложение стоического «себя в качестве основания» – это ничто, это морализм, это провал в пустоту. Утверждение в себе оснований – окажется безосновательным, и очередное учение киников сменится сильным гедонизмом, то есть такой поиск смысла в себе – это погружение в безумие.

И вопрос об основаниях не совсем онтологичен, и он не совсем о геометрии, он также может быть о каждом из присутствующих, о том, зачем каждый тут, а не только о том, чем является эта реальность на самом деле. И что из этого важнее? «Что это тут?», или «Зачем мы тут?», и, возможно, эти вопросы как-то связаны, но как?

И утверждения физической механики (гравитационной онтологии) с помощью геометрических истин разума может быть затем перенесено на всю природу разума, на то, чем является дух на самом деле. А после могут быть предположены особые основания, а в последующем возникнет воздействие на такие «вещи», как право, экономика, общество, мораль и другое. И утверждение оснований может воспроизвести конкретные исторические потрясения, титанические сдвиги. И утверждение приведет к действительному насилию, войнам, революциям, завоеваниям, оккупациям, свержениям правящих, разрушению, голоду, нищете… Или, возможно, к какой-то «очередной модернити» особых строителей и к чему-то другому, какому-то гуманити… Но затем будет обнаружено, что вся эта онтология – это только очередное предположение явленного разума, а после возникнет сильное разочарование, различное опротестование всего этого утвержденного…

Вопрос об основаниях, об утверждении оснований – это не обычный вопрос, это опасный вопрос для сегодня-правящих, для сегодняшних гегемоний. И правящие правят от оснований, и в центре субъектии или гегемонии наличествуют конкретные основания в качестве стержня.

– И «работа с основаниями» – это сильный вопрос, который обязан привлекать к себе внимание любых правящих, различных специальных служб сохранения субъектии или гегемоний.

– При этом работа с собственными основаниями, защита их, атака на чужие – это всегда особые вопросы. И разговор о таком требует специальной категории мыслящих, и это не жрецы, которые заняты обслуживанием оснований, в том случае, когда они наличествуют.

– И имитация работы с основаниями, попытки изображать такие разговоры – это удар по собственным основаниям, это диверсия, которая ничем не отличается от прямой атаки на основания со стороны врага. И имитация наличия оснований, опять же, приведет к схоластике, выхолащиванию, неверию, опротестованию, имитации…

И утверждающий новые основания – он может обрушить наличествующий мир, и атакующий старые основания – он уничтожит тот старый мир… Но что будет предложено взамен? А если они ничего не понимают, а если они – только инструмент чужой воли? И те, кто атаковал католический мир, атаковал Рим29, основательно на протяжении веков, кто они? Это желающие утвердить господство разума, получить свободу от догм, желающие развивать науку, потомки гуманистов Милана, реформаторов Гуса, или все сложнее? А отец Жозеф, Игнатий в такой игре? А те, кто атаковал основания монархической Франции – для чего им это было нужно, так сложилось, произошло само собой? И кем были в игре Вольтер, Бомарше, Руссо, Кондильяк, Ламетри… – чьим-то орудием, инструментом провидения-истории, тараном от третьего сословия, глупцами, солдатами особой удачи, самостоятельными игроками?