Контакт на случай ЧП

Становится пасмурно, и с неба уже начинают падать первые снежинки. Если надвигается очередная метель, я твердо намерен ее обогнать.

– А если бы это было желтое такси, водитель бы вышел и помог нам, – говорит Кэтрин, закидывая сумку на чемоданы.

– Будь это желтое такси, нам пришлось бы искать для тебя шлем, – отвечаю я, захлопывая дверцу.

Как только я это делаю, колеса машины со скрипом прокручиваются, кроша лед, и она уносится прочь по дороге. Без нас.

Мы оба настолько шокированы, что некоторое время просто молчим. Кэтрин первой приходит в себя.

– Эй! Дятел! Ты пассажиров забыл!

Она бросается было вслед за машиной, но чуть не распластывается на снегу. Хватаю ее под руку и не даю ей упасть.

– Кэтрин, – мой голос звучит спокойно, но сам я от спокойствия далек, – пожалуйста, скажи мне, что ты сверилась с приложением и посмотрела на номера машины?

Вопрос риторический, потому что я готов поспорить на весь мой багаж, что ни с чем она не сверялась. Хотя постойте-ка. У меня нет багажа.

Кэтрин делает долгий глубокий вдох.

– Так. Все в порядке. Все будет хорошо. Дороги все еще в наледи, далеко он не уедет. Позвони в полицию, расскажи, что случилось.

Теперь глубокий и долгий вдох делаю уже я.

– У меня нет телефона, Кэтрин. И бумажника. И то и другое лежало в моей сумке.

И обручальное кольцо тоже.

Об этом я сейчас не могу думать.

– Дай мне свой телефон. Я позвоню. Ты просто разорешься.

Она не двигается.

– Кэтрин. Не говори мне…

– Телефон был в моей сумке.

– Тогда какого черта ты положила ее в багажник!

– Я пыталась тебе доказать! – кричит она в ответ. – Что могу продержаться без телефона!

Я…

У меня нет сил с этим разбираться. Так что я игнорирую ее слова.

Смотрю в небо.

– Черт. Насколько же это в твоем стиле.

– И что же, по-твоему, в моем стиле? Класть чемоданы в багажник незнакомой машины? – Ее плечи опускаются, и она вздрагивает. – Ты не поверишь, раньше со мной такого не случалось!

– Я не об этом, – поворачиваюсь я к ней, – что бы ни случилось, ты думаешь только о себе. Ты ни на секунду не задумываешься, как твои действия могут сказаться на окружающих. Думаешь только о том, что ты хочешь делать, о том, что ты хочешь доказать. О своей карьере. О своих целях. О своих планах.

– Ты серьезно хочешь сейчас поговорить о планах? Напомни-ка, Том, куда мы направлялись? Ах да, в Чикаго! Уж поверь, в мои праздничные планы это уже давно не входит. Что-то я запамятовала, зачем нам в Чикаго?

Скрещиваю руки на груди.

– Потому что там живет моя семья и сейчас Рождество. Я не собираюсь перед тобой оправдываться за то, что хочу провести праздники с близкими!

– О, но мы ведь не из-за этого так спешим добраться туда до Рождества, а, Том? – Ее голос тих, взгляд спокоен.

Сейчас самый подходящий момент, чтобы рассказать ей правду.

Момент, которым я не пользуюсь.

31. Кэтрин

24 декабря, 7:32

На каком-то этапе становится до боли очевидно, что нам остается только идти пешком.

Нас хватает на пять минут.

Может быть, на десять.

Я начинаю сбавлять шаг.

Снегоуборочная машина, которая проезжала здесь раньше, судя по всему, решила, что с нее хватит, потому что сугробы на дороге перед нами высотой где-то мне по колено. Хотя я послушала Тома и надела не свои любимые туфли, а сапожки на шпильках. Но сапожки у меня замшевые, и ноги в них отчаянно замерзли.

Том тоже молчаливо замедляется, пока мы наконец не останавливаемся. Без единого самодовольного комментария он берет меня за руку и ведет к обочине.

Начался снегопад, только не как вчерашний, а совсем другой: легкий и красивый. Конечно, его очарование тает с каждой секундой. Но я не могу об этом думать. Или о том, насколько безнадежно наше положение.

Вместо этого я делаю глубокий вдох и неловко устраиваюсь на отбойнике. Металл ледяной, я чувствую это даже сквозь плотную ткань черных брюк, но так у меня хотя бы ноги не в сугробе.

Том садится рядом. Не могу заставить себя на него посмотреть.

Наша ситуация… незавидная.

И во всем виновата я.

Даже если в ближайшие несколько минут мимо проедет машина, за рулем которой окажется добрый самаритянин, у нас при себе ничего, кроме одежды. Мы лишились даже перчаток: я убрала те, которые одолжила у Тома, в сумку, пока копалась в телефоне, потому что сенсорный экран на них не реагировал.

Обнимаю себя руками и нарушаю молчание.

– Вряд ли мы с тобой однажды будем вспоминать этот день с улыбкой, как думаешь?

Я жалею, что спросила, сразу, как только слова срываются с моих губ.

Даже если когда-нибудь в далеком будущем мы все-таки вспомним об этом и улыбнемся, мы с Томом не будем улыбаться вместе.

Скорее всего, он будет рассказывать своим миленьким внукам о том, как через холод и преграды шел делать предложение бабушке, а я… я буду одна.

Вместо того чтобы ответить на мой дурацкий вопрос, Том окидывает меня взглядом.

– Я думал, ты сильнее огорчишься, что потеряла телефон.