Контакт на случай ЧП

– Том. Ты хочешь снова жениться?

Киваю, глядя в ее карие глаза.

– Да.

– Отлично. – Кэтрин ободряюще сжимает мое плечо. – Тогда давай отвезем тебя домой!

33. Том

24 декабря, 10:20

– Знаешь… я не ожидал, что все так обернется, – шепчу я Кэтрин на ухо.

Кэтрин наклоняется ко мне.

– Да ты что, – шепчет она в ответ, – а все остальное, что с нами случилось, ты, значит, ожидал?

– Справедливо.

Бросаю взгляд по левую руку от себя, где водитель-дальнобойщик, выполняющий сейчас роль нашего шофера, откусывает здоровый кусок от своего огромного сэндвича. Я с содроганием наблюдаю, как скользкий от майонеза кусочек салата выскальзывает из булки и приземляется на его фланелевую рубашку.

Горби – да, это его настоящее имя – опускает взгляд на предательский салат. Этого достаточно, чтобы фура ощутимо вильнула в сторону и проехалась по шумовой полосе у обочины, сотрясая всю кабину. Горби, впрочем, не мелочится и резко выворачивает руль, отчего я врезаюсь в Кэтрин. Она «застолбила» себе место у окна спустя несколько секунд после того, как нашла нам «клевую тачку». Ее слова, не мои.

– Вот же ж бляха-муха, – озадаченно бормочет Горби, подбирает кусочек салата, отправляет его себе в рот и бросает в нашу сторону извиняющийся взгляд: – Простите за мой французский.

Ага. Проблема же явно только в этом.

– Ладушки. – Горби доедает сэндвич и облизывает пальцы. – Теперь главное блюдо. Время бургера!

– Как вам ваш сэндвич-аперитив? – вежливо спрашивает Кэтрин.

– В самый раз! Мясная лавка, которая всегда с тобой, – я это так называю.

Горби передает мне холодный бургер из заначки в подстаканнике, который я неохотно разворачиваю и вкладываю в его «руку для бургера», как мне было велено еще до того, как мы покинули аэропорт.

– То что надо, – одобрительно говорит Горби, – легко и просто. Я о тебе позабочусь, Большой Карл.

– Большой Карл? – не могу я сдержать вопрос. Надеюсь, это он не обо мне.

Горби поднимает бургер.

– Я даю имена всем своим харчам. Из уважения к животному, которое отдало свою жизнь.

Кэтрин поджимает губы и кивает, как будто это само собой разумеется.

Горби рыгает.

Я упоминал, что сижу посередине?

Но все равно попутка – это попутка, какой бы странной она ни была.

Понятия не имею, откуда Кэтрин достала номер компании дальнемагистральных перевозок. И как она уговорила диспетчера отправить водителя в аэропорт и подобрать автостопщиков. Или как ей вообще пришло в голову, что фуры – это вариант, на самом деле. Хотя если подумать, то, учитывая события последних суток, скорее всего, других вариантов у нас буквально не осталось.

Я благодарен, хотя и не в восторге.

– Горби, вы и правда не представляете, насколько мы благодарны вам, что согласились подвезти нас до Чикаго. – Я принимаю из рук водителя полусъеденный бургер, пока тот возится с системой навигации.

– Да не за что, – говорит он, жуя. – Твоя благоверная вовремя поймала моего диспетчера. А мне не сложно смотаться до аэропорта.

Кэтрин вздыхает, но не поправляет водителя. Такое молчание совсем не в ее стиле, и я оборачиваюсь было к ней, но она глядит в окно, и все ее мысли и чувства от меня скрыты. Хотя я никогда не уверен, правильно ли их считываю, – даже когда она смотрит мне в глаза.

На заметное брюшко Горби приземляется еще один кусочек салата.

– Ядрен батон, я ж ее только из химчистки забрал! – Его крупные пальцы удивительно ловко подбирают салат с рубашки. – Хотя, конечно, уж лучше я, чем Ребекка.

Я так озадачен новостью, что Горби сдает рубашки в химчистку, что отвечаю только спустя несколько секунд.

– Ребекка?

– Разве я не говорил? Это Ребекка, – объясняет он, отпуская руль и похлопывая по приборной панели. Его рука задерживается там дольше, чем хотелось бы, и я изо всех сил сдерживаю желание схватиться за руль. – Я каждое из ее восемнадцати колес люблю как родное, – вздыхает он. – Мы с ней через такое прошли! Через огонь и воду. Что там, через огнище! И водищу, и…

– И медные трубищи? – спрашивает Кэтрин.

Я бросаю в ее сторону предостерегающий взгляд, потому что совсем не хочу, чтобы она оскорбила наш последний способ добраться до Чикаго. Впрочем, Горби либо не замечает сарказма, либо ему все равно.

– Так точно, мэм! – Горби снова кусает бургер и мельком глядит на свою рубашку. Убедившись, что она чиста, он жует и продолжает: – Мы с Бекки вместе уже восемь прекрасных лет. Скоро проедем миллионную милю… Вот ведь, а? Надо будет придумать, как мы это отметим. А вы как? Долго были вместе?

– Меньше, чем миллион миль, да, Том? – говорит Кэтрин, хлопая ресницами.

– Да, – подыгрываю я. Смотрю на Горби, но не в сторону Кэтрин. – Она у меня не Ребекка.

– Пожалуйста, скажи мне, что не сравнил меня сейчас с машиной, – говорит Кэтрин.

– Да что ты! – восклицает Горби, оскорбленный самой мыслью. – Моя Ребекка – большая фура!

Поворачиваюсь к Кэтрин.

– Она большая фура, а ты большая…

Я замолкаю и улыбаюсь, когда она щурится на меня.

– Так что случилось? – спрашивает Горби. – Почему вам оказалось не по пути?