Контактер

Полностью убирать биозащиту было опасно, иначе Айримир справился бы на счет раз. А так пришлось ходить по комнатам, точечно поджигая то, что быстро занималось – чертежи, схемы, плакаты. Мебель горела плохо – то ли «экстремофилия» никвов свою роль сыграла, то ли просто качественный материал – зато охотно плавилась от жара. Он ждал, что база начнет защищаться, но этого не произошло. Даже Верси с плазмометами не реагировала – то ли от старости глюк словила, то ли тот заряд был единственным сохранившимся. Айримир быстро вошел во вкус и устроил целое огненное шоу для себя и многочисленных покойных зрителей. Финик прав, эта база должна быть погребена. Жаль только, что создатели успели улететь, но, так или иначе, карма их все равно настигла.

Закончил он, только когда начал покашливать от дыма. Недавно травмированные легкие еще не до конца справлялись с нагрузкой, пришлось подниматься наверх. Финик честно держался у выхода, только суетливо бегал от одного языка пламени к другому, пытаясь раздуть их полами плаща. Дым валил столбом, здорово зачадив ему нос.

– Кх-кх! – приветственно закашлялся он. – Вот это класс! О, у меня есть запасные варежки, вот, возьми. А я видел наш шаттл – он кружит над вершиной, наверное, ищет нас.

– Видел?

– Свет исчез! Похоже, ты сжег его источник, Айримир. Скрижаль Равоса больше никого не ослепит.

Заметивший дым шаттл спикировал вниз, плавно сбрасывая скорость.

***

– В общем, как-то так, – подытожил Финик, отбрасывая дневник живодера на заваленный всячиной стол. – Похищения людей с самых разных планет, изучение языка – буквально, органов речи! Они считали, что действуют ради благой цели и не чурались любых методик.

– А что там были за надписи на стенах?

– Это все писали заключенные. В туннелях у них были прогулки раз в неделю, многие стремились что-то написать, оставить след перед смертью. Никвы этому не препятствовали – наоборот, поощряли. Он тут пишет, что эти надписи были дополнительным материалом для изучения письменности. Короче, то еще чтиво, скажу тебе, мемуары маньяка. Окажете честь, маэстро?

– Уверен?

– Ты так и будешь уточнять каждое мое слово? – с хитрым прищуром поинтересовался лингвист. – Впервые встречаю такого нерешительного флиберийца!

Дневник занялся охотно, истлевая прямо на глазах. Через минуту от истории Лиара Макно осталась лишь горстка пепла.

– Знаешь, а ты ничего такой, – без объявления войны ляпнул Финик, блаженно закидывая ноги на стол. В отделе лингвистики тот был огромный и почему-то круглый, уже наполовину заваленный всяким хламом.

– В каком смысле?

– В смысле, приятнее, чем другие флиберийцы. Сказать по правде, я вас не очень-то жалую.

– И что же мы тебе сделали? – Айримир смахнул пепел прямо на пол, и на него тут же набросился невесть откуда выскочивший робот-стюард.

– Вы неописуемо упрямы! Вот взять капитана: ты даже не представляешь, сколько надо сил, чтобы хоть в чем-то его убедить! Это же уму непостижимо…

Айримир поднял голову, убедился, что его не разыгрывают, и громко, от души, расхохотался.

– Ты не поверишь, Финик! Просто не поверишь…

Эпилог

Шестая высадка прошла без проблем, зато седьмая ознаменовалась таким грандиозным провалом, что его следовало внести в учебники. Вернувшись на корабль, Айримир сразу пошел собирать вещи, не сомневаясь, что это была его последняя работа. Капитану докладывались твиникийцы, и что заставило последнего лично прийти к младшему брату, Айримир не знал. Однако факт оставался фактом. Леотимир ворвался в каюту, силой отобрал уже собранную сумку и отвесил такой подзатыльник, что потом весь день в ушах звенело. А пока временно нейтрализованный Айримир пытался собрать глаза в кучку, весьма подробно разъяснил, что увольнять никого не собирается. А если Айримир подумал, что из-за несогласованного контакта с какой-то там отсталой расой дико занятой капитан будет искать нового контактера, то он – дебил. И твиникийцы тоже, потому что достали за ним бегать и просить прощения. И вообще он сейчас всю их группу на астероид высадит, чтобы нервы не трепали. Понятно?!

Айримиру было непонятно, но объяснялка у брата была тяжелая.

Потом была восьмая высадка, десятая, двадцать первая… Более-менее стабильно стало получаться на третьем десятке, а разменяв полтинник, Айримир уже сам не понимал, как ухитрялся так откровенно тупить. Группа сработалась, поднабралась опыта, и, хотя продолжала иногда набивать шишки, количество критичных ошибок уже никого бы не впечатлило. Все не предугадаешь, чужой мир запросто может преподнести сюрприз, к которому не будешь готов.

Шумно отметив сотую высадку, Айримир перестал их считать. В бесконечном космосе были миллиарды планет, каждая из которых жила собственной жизнью и непрерывно менялась. Бывало, что при повторном посещении группа не узнавала знакомый мир, запомнить их все не представлялось возможным. Иногда Айримир сочувствовал ученым: он-то слетал, собрал нужное и айда на следующую, а им, беднягам, все это еще изучать! Работы на «Фибрре» было завались.