Континент коротких теней

Несмотря на признание, оказанное труду Барта научной общественностью, его произведение никогда не издавалось достаточно большим тиражом. Для автора, награжденного орденами, медалями и почетными званиями, но вынужденного вести изнурительную борьбу за возможность нормально

Крестьянский двор мусгои. В центре типичный для архитектуры мусгои глиняный купол с орнаментом

преподавать и вести мало-мальски обеспеченный образ жизни, это обстоятельство было особенно горьким. Кроме того, выяснилось, что суровый и необщительный человек мог скорее договориться с африканскими владыками, чем с представителями министерства иностранных дел или Берлинской академии. Могли быть и другие противоречия, ибо наряду с идеями, встречавшими полное одобрение, Генрих Барт высказывал взгляды, которые выглядели по меньшей мере несовременно. И если еще можно было согласиться с тем, что Барт относил африканцев к равноправным членам всего человеческого сообщества, то мысль о том, что европейские нации выбросили на африканское побережье подонков общества, а исконное местное рабство превратили в гибельную работорговлю, кое для кого была просто кощунственна.

Дым тысяч деревень

Наряду с торговцами, промышленниками, политиками, колониальными служащими и учеными бросали взоры на Африку и представители духовенства. В Англии и во Франции возникали многочисленные миссионерские общества, основатели которых вовсе не хотели подражать монахам из Луанды, принимавшим участие в работорговле. Напротив, посланцы этих обществ должны были разъяснять всю неприглядность подобной деятельности и пытаться ей препятствовать. При этом они еще старались создать всевозможные осложнения мусульманским соперникам. Примеры самоотверженного труда множества миссионеров и их бескорыстной борьбы за права угнетенных африканцев столь многочисленны, а заслуги их столь очевидны, что ирония здесь, видимо, неуместна. Однако несмотря на уважение и симпатию к этим выдающимся людям, нельзя не отметить, что результатами их деятельности часто злоупотребляли, а сами миссионерские общества во многих местах становились крупными землевладельцами, обзаводились плантациями и вынуждены были заключать союзы с господствующими колониальными кругами. Да и могло ли быть иначе? Ведь целью всех миссионерских движений всегда было распространение той идеологии, которая способствовала созданию предпосылок для собственного утверждения, и это могло быть осуществлено только в согласии, а не в противоречии с колониализмом. Наглядный пример тому — жизненный путь немецкого миссионера Людвига Крапфа, который, будучи сострадательным самаритянином, выдающимся открывателем и лингвистом, одновременно служил переводчиком в колониальной армии.

Но здесь речь пойдет о шотландце Давиде Ливингстоне (1813–1873), сыне уличного торговца чаем. Могло случиться и так, что он затерялся бы среди миллионов никому неизвестных людей, благодаря которым Англия получила название «мастерской мира». Окончив в десять лет деревенскую школу, он с шести утра до восьми вечера вынужден был работать на ткацкой фабрике под Глазго. Но, попав в такие удручающие условия, мальчик напрягал всю силу воли, чтобы из них вырваться. В свободное время он штудировал учебник латинского языка, который приобрел на первую же зарплату.

Вскоре он мог читать Вергилия и Горация и стал посещать вечернюю школу. Позже Ливингстон вспоминал, как часто среди ночи мать отбирала у него книги, в основном научные труды и описания путешествий, чтобы он хотя бы пару часов поспал.

«Сон — питание бедняков» (тсвана. Южная Африка).

Такую жизнь можно красочно описать, но испытать на себе — очень трудно. Многие годы книги были его единственными товарищами, а сложившаяся репутация чудака в лучшем случае вызывала подтрунивание сверстников.

В 1836 году Ливингстон скопил достаточно денег, чтобы заплатить за курс обучения. Он начал посещать лекции по медицине, теологии и античным языкам. Стипендия Лондонского миссионерского общества дала ему возможность продолжить образование. Глубоко религиозный, как и отец, он давно решил, что отправится миссионером в Китай. Но так называемая «опиумная» война между Великобританией и Китаем помешала этому намерению. Как раз в это время молодой врач познакомился с миссионером Моффетом, работавшим в Южной Африке. Тот нарисовал Ливингстону притягательную картину страны бечуана (тсвана): «К северу от моей миссии расположена обширная равнина. Часто ранним утром в свете восходящего солнца я наблюдал там дым тысяч деревень, поднимающийся к небу. В этих деревнях не было еще ни одного посланника веры господней».