Контора идёт по следу

«Выше среднего роста, атлетического сложения; нос перебит; большие лобные залысины, волосы с густой сединой. Носит короткие усы. Мужественные, решительные черты лица, энергичная походка и жестикуляция, глаза серые, взгляд цепкий, пронизывающий. Свободно владеет немецким, идиш, испанским и английским языками, говорит со славянским акцентом».

Годы сделали свое с атлетической фигурой, наделив ее академической сутулостью. Волос на голове не осталось вовсе. Усов тоже. Жестикуляция стала более плавной и сдержанной. Однако сомнений, что перед ним тот, кто ему нужен, у Казаченко не было.

Олег прикрыл дверь и взглянул на часы. До конца лекции оставалось пятнадцать минут — ну а потом он представится и побеседует накоротке с преподавателем. Если повезет, сегодня же продолжит беседу в отеле. Нет — встретит объекта завтра…

Со спокойной душой Казаченко отправился на поиски туалетной комнаты.

Вернувшись через десять минут, он обнаружил, что аудитория пуста. Мысленно обругав себя за беспечность, Олег, оседлав взятый напрокат «форд», помчался по известному ему адресу.

* * *

Дом, в котором проживал преподаватель биохимии Мичиганского университета Аркадий Соломонович Розенталь, производил удручающе-мрачное впечатление.

Примитивная бетонная коробка, внешне напоминавшая наши «хрущобы» только с большим количеством этажей, служила временным пристанищем для приглашенных лекторов и студентов-аспирантов.

Однако, в отличие от нашего архитектурного шедевра, коробка была оборудована конторкой, за которой восседал устрашающих габаритов бдительный привратник.

Это в корне меняло дело: надо было найти предлог, чтобы, не вызывая ненужных расспросов, проникнуть внутрь. И Олег нашел его.

Заприметив трех школьников, приближавшихся к дому, Казаченко выбрался из машины.

Вдруг он увидел на тротуаре жалобно мяукающего котенка. Мгновенно сориентировавшись, подхватил его и окликнул школьников как раз в тот момент, когда они подошли к общежитию:

— Это случайно не ваш котенок?

Тут же один из мальчишек поторопился заявить свои права на животное. Олег, передавая окоченевший пушистый комочек владельцу, в дружеско-назидательном тоне посоветовал не оставлять котенка подолгу на холоде.

Когда мальчишки вежливо придерживали для него дверь, Казаченко перевел разговор на бейсбол. Уж о пристрастии американцев к этому спортивному зрелищу осведомлены не только спецслужбисты!

Пока они шли через вестибюль к лифтам, Олег деловито поделился своими взглядами на результаты недавних финальных игр.

Привратник, решив, что мужчина — давний знакомый мальчиков, не стал его окликать. Не заметил он и того, как внимательно франтоватый незнакомец читал фамилии на почтовых ящиках в вестибюле, пока вся компания поджидала лифт.

Войдя в кабину, мальчики разом протянули руки к кнопке шестого этажа. Олег выбрал восьмой, чтобы создать впечатление, что он проживает в этом доме.

С восьмого Казаченко спустился этажом ниже и, остановившись перед дверью квартиры 701, легонько постучал в дверь и тут же переместился в сторону, чтобы выйти из просматриваемой через дверной глазок зоны. Предосторожность была вознаграждена — через пару секунд Олег услышал лязг открываемых запоров.

* * *

События, последовавшие после того, как хозяин распахнул дверь, а Казаченко сообщил, что привез письмо от Арсения — оперработника, у которого находился на связи Розенталь, он же — секретный агент «Павлов», — напомнили Олегу сцены из дешевого боевика.

Было всё!

Сначала Розенталь выхватил откуда-то из-за спины револьвер и, держа палец на спусковом крючке, заставил Казаченко распластаться с поднятыми руками и раздвинутыми ногами у стены.

С профессиональной сноровкой Розенталь обыскал гостя. Прижав ствол револьвера к голове Олега, свободной рукой вытащил из внутреннего кармана его пальто «золотосерпастый» зеленый дипломатический паспорт. Сличил Казаченко с фото в паспорте…

…Трудно сказать, сколько бы еще продолжался этот трагикомичный спектакль, как вдруг из-за плотно прикрытой двери в комнату раздался душераздирающий вопль. Кричала женщина. Вопль так же резко оборвался, и женщина смиренно произнесла по-русски:

— Аркадий, ты неугомонен… Ну зачем ты опять пригласил шлюху домой? Я же просила тебя, Аркадий! — Из комнаты донеслись глухие рыдания.

Розенталь неожиданно нежно развернул Олега к себе лицом и доверительно, как старому знакомому, сказал:

— И вот так — каждый день… Нет, эту песню не задушишь, не убьешь!

Сообразив, что в спектакле ужасов наступил антракт — надолго ли? — Олег быстро спросил:

— Где мы могли бы спокойно поговорить, Аркадий Соломонович?

— Через полчаса я буду в кафе напротив входа в студенческий городок. Сейчас, к сожалению, не могу — надо сделать Розе укол…

* * *

Покинув «гостеприимный» дом, Казаченко отправился на поиски магазина радиоаппаратуры.

Приобрел два диктофона, опробовал качество записи в автомобиле. Оставалось сделать то же самое в кафе.