Контрреволюция

В XIX веке, до крестьянской реформы 1861 года, дворянство сохраняло лишь те обязанности, которые его устраивали, позволявшие ему играть на местах определенную административную роль. По поводу этой роли Николай Первый выразился, что он управляет империей при помощи двадцати тысяч «даровых полицмейстеров». Даровыми они, конечно, не были, но известные обязанности выполняли: в их руках находилось распределение рекрутской повинности, согласно уставу 1831 года, между своими крепостными крестьянами, за исправность выполнения каковой они были ответственны: при отсутствии на местах суда, близкого к населению, все спорные бытовые вопросы между крепостными разрешал их помещик; в лице своих выборных представителей, предводителей и исправников дворянство наблюдало за общим порядком в уездах. Все эти несложные обязанности отпали после реформы 1861 года, и в связи с этим роль дворянства как класса крупных землевладельцев окончательно утратила всякое основание. Значение могли иметь лишь культурные поместья, в которые владелец вносил капитал и свой организаторский труд, а огромное количество имений, сдававшихся в аренду, являлись с государственной точки зрения прямым вредом. Арендаторы, не уверенные, будут ли они пользоваться землей и впредь, навоза на нее не везли: при таких условиях арендованные земли год от году истощались. Из последней сельскохозяйственной переписи 1916 года явствовало, что такие истощенные земли составляли почти 75 % всей помещичьей пахотной земли. Землеустроительная политика Столыпина и преследовала цель передачи этих нерационально используемых земель в руки тех, которые сумеют использовать их более производительно: более одного миллиона десятин в год, при посредстве Крестьянского банка, переходило из рук помещиков в руки крестьян. Это было много, но оказалось недостаточно – мы не поспели создать в России крупный класс земельных собственников, владельцев 10–12 десятин земли, разбитой на хутора. Этот класс явился бы надежной опорой того порядка, который мы отстаиваем в настоящее время. Через 25 лет при таких условиях аграрный вопрос в России был бы разрешен. Сохранились бы лишь высококультурные хозяйства с винокуренными и сахарными заводами, молочными фермами, т. е. с предприятиями, необходимыми для государства.

Однако революция разрешила аграрный вопрос по-своему. Она катастрофически ускорила процесс перехода земель в другие руки. К сожалению, она требует и ликвидации крупного культурного помещичьего хозяйства, и мы принуждены с этим считаться.

Крестьянство получило возможность немедленно разрешить земельный вопрос, не дожидаясь двадцатипятилетнего срока, и оно не отступится от этой возможности.

Мы хотим воссоздать Великую, Неделимую Россию. Мы не сможем это сделать без участия в этом деле крестьян.

Я сам помещик и имею все основания считать, что мне мое имение ближе и дороже, чем кому бы то ни было: ради хозяйничанья в имении я бросил карьеру, военную службу, поселился в глухой деревне и всецело отдался сельскохозяйственной работе. Теперь мне тяжело сознание, что я принужден поставить крест на всей этой деятельности. Но я ясно вижу необходимость такого решения. Поскольку мы считаем себя вправе, благодаря нашему образованию и развитию, играть руководящую роль в стране, мы должны учесть современную обстановку и ради достижения полного успокоения в стране немедленно, с полной искренностью признать необходимость передачи наших земель крестьянам в полную собственность.

Крестьяне хотят отнять у нас нашу землю, хотят нарушить право частной собственности, в то время как мы стоим за сохранение права собственности на орудия производства и землю в том числе. Но нам необходимо пойти на эту уступку, чтобы в дальнейшем иметь союзниками тех же крестьян: они ярые собственники в душе и, завладев землей, принцип частной собственности будут отстаивать прочно. Потому мы должны искренне и честно пойти им навстречу и помочь им закрепить за собой захваченную землю в привычных для них формах.

Никаких новых законов для сего издавать не нужно. Есть старый закон об экспроприации земли в случае государственной необходимости.

Вот и основание для разверстки помещичьей земли между крестьянами. Государственная необходимость налицо.

Есть и старые организации для проведения в жизнь этой экспроприации: землеустроительные комиссии. Сегодня занят губернский город, завтра образованы губернская и уездные комиссии, на следующий день начинается работа по разбивке какого-нибудь имения на участки для передачи местным крестьянам в каждом уезде.

Какое имение разбивать на участки? Во-первых, теперь найдутся охотники сдать имение под расписку, с обозначением забранных десятин, по которой владелец будет рассчитывать получить вознаграждение в будущем. В крайнем случае можно добавить и некоторое количество «колокольчиков» (так называли денежные знаки Добрармии). А не найдется охотников – брать любое, ближайшее, принудительным порядком.