«Контрреволюционер» Сталин. По ту сторону марксизма-ленинизма

Сталин, как было сказано, был стратегическим человеком. Многие его убеждения сложились ещё в детстве. Какие-то вещи, которые он закладывал, просуществовали десятилетиями. Например, строится метро в Москве – он думает и о том, что оно может послужить бомбоубежищем в будущей возможной войне. Делается атомная бомба – сразу закладывается её мирное использование, что будет потом мирный атом, атомные электростанции, атомные ледоколы. В землеустройстве, в мелиорации, в картографии, строительство трансполярной магистрали, освоение Севера – это всё вещи, которые стратегически рассчитаны на десятилетия, если не на столетия вперед. У Сталина совершенно другое чувство истории, другой масштаб. И так же, как он смотрит в будущее, так же он строит мосты в прошлое. Не делает революции, а наоборот, заштопывает те исторические дыры, которые сделала революция. При Сталине Новый год опять начинают праздновать, вернули погоны в армию, вернули культ прежних исторических кумиров, того же Суворова, Минина и Пожарского, которых чтили в Российской империи и которых ненавидели большевики, произошла и реабилитация ненавистного Троцкому казачества… В революцию казачество планомерно уничтожают, а ведь казаки всю Российскую империю создали. Кто ходил на Дальний Восток? Кто Сибирь присоединял? Казаки и ушкуйники дошли до Аляски, до Калифорнии… Колокольный звон разрешили в церквях… Да много чего ещё из прежней России! Знаменитое «советское образование» – это же перелицованное образование Российской империи, прежде всего, методики. А от школ, которые были экспериментальными в период революции, Сталин отказался.

Таким образом, он сделал всё, чтобы наполнить старые меха новым вином, наполнить традиции заново смыслом и вернуть огромное количество различных микропрактик, от которых Ленин, Троцкий, революционеры отказывались. Сталин принципиально – не революционер. Если революция – это разрыв с предшествующей традицией, то Сталин – это принципиальный традиционалист, он чтит, длит и уважает прошлое, что выразилось даже в его отношении к Ленину, как к прошлому. Ленин был? Значит, и Ленина надо чтить, как прошлое. Сталин видит всю ткань истории. Он прозревает историю далеко вглубь и, соответственно, также смотрит в будущее. “Carpe diem”[13], - это то, что было у Ленина, да и вообще у всех революционеров.

Мы говорили, что по принципиальным политическим вопросам у Ленина и Сталина были постоянные расхождения, особенно по закладке основ Советского Союза. Чем он должен быть: унитарным государством с правом нации на культурную самоуправленческую автономию или федерацией, которую в итоге создал Ленин и которая в значительной степени сдетонировала в 1991 году и развалила Советский Союз? Даже здесь, как говорится, послушались бы лучше Сталина, возможно, сохранили бы страну.

Почему такая форма строительства страны была избрана Лениным? Потому что он считал, что мировая революция обязательно произойдет, и к единому советскому государству, к этому большому левому антикапиталистическому проекту будут присоединяться другие страны: Германия, Польша, Финляндия, Венгрия, в перспективе, наверное, Франция, Англия и Америка – они все будут входить в единую федерацию, в единые Соединенные Штаты сначала Европы, а потом в Соединенные Штаты мира, такой мировой Коминтерн, мировой гигантский Интернационал. Здесь, конечно, должен быть принцип федерации… Входить в состав России или некого Советского Союза с центром в Москве, было бы неприемлемо для многих наций. Так иллюзорное будущее «единство» привело к расколу в реальности. Иллюзии вообще тем и отличаются, что приводят к противоположному результату того, кто к ним идет.