«Контрреволюционер» Сталин. По ту сторону марксизма-ленинизма

Можно, наверное, бесконечно говорить о разнице Ленина и Сталина и по мировоззренческим и прочим вопросам, в отношении к государственному строительству, к экономике, к психологии, но уже сказанного достаточно, чтобы понять, насколько всё-таки это были действительно разные люди по всем параметрам и отчего их нельзя путать, нельзя смешивать. Не только опасно засовывать Сталина под Ленина, как некого младшего брата, опасно их даже рядом ставить, потому что тогда происходит приуменьшение значения Сталина. Нам ни в коем случае нельзя этого делать. Сталин в тени Ленина – это не Сталин. А нам надо равняться на подлинного Сталина, а не на иллюзорного.

С какого момента можно считать сталинизм?

Чтобы объективность была на вооружении, ею нужно вооружиться. Без этого изучать историю нет смысла. Только в наклад попадать – дорого это, легче историю выдумать, как, собственно, и происходит.

Но если мы определяемся с научным подходом, то придется с этим считаться. Любое оружие может быть использовано против тебя, если ты выпустил его из рук. Объективность нельзя выпускать из рук, чтобы не обернуть её против себя же.

Вопрос, который мы ставим, прост: с какого момента можно считать Сталина ответственным за процессы в стране и насколько? То есть в какой момент он взял власть в стране?

Вопрос имеет очевидную подоплёку: Сталину чуть ли не с 1922 года приписывают все зверства и политические злодеяния. При этом у нас задача не разобраться в «приписках» – этим занимаются другие исследователи, нас интересует идеологемная часть процесса – когда марксизм-ленинизм полностью ушел в небытие и сменился реальным сталинизмом.

Но с какого момента?

Очевидно, что с момента, когда он проявил себя самостоятельно в отношении Лидеров Контекста. Но возникает проблема масштаба контекстов. И тогда проблема ответственности Сталина вообще теряется и рассасывается.

Но остаётся идеологемная часть – здесь-то его ответственность есть!

Возьмем несколько реперов.

Наиболее зримой датой можно считать его назначение генеральным секретарем. Но тогда этот орган был почти операционным. Тем не менее можно считать первым репером сталинизма продвинутую, свою, кадровую работу.

Есть другая версия – спор с Лениным по поводу автономий. То есть он занял антиленинскую позицию. Можно этот момент.

Есть следующая версия – победа над Троцким в путче Троцкого 1927 года. Это был момент не только идейной самостоятельности, но и практической.

Есть и военная версия: выступление против Троцкого, который посылал через линию Керзона Буденного и Ворошилова – на Варшаву, на верную смерть. И он не дал Троцкому расстрелять Ворошилова и Буденного. А контекст прост: Сталин предотвратил столкновение с Западом, не перейдя Линию Керзона.

Есть вариант считать взятие власти над армией после уничтожения Тухачевского в 1937 году – со сменой доктрины армии – с троцкистской (революционная армия) на внутриотечественную.

Если брать международный масштаб, то это, конечно же, закрытие III Интернационала в 1943 году.

Но если брать формальную власть, то первая реальная власть – официальная и признанная законом – была: глава ГКО[14] в 1941 году! Мало кто знает, но ВКПб была просто общественной структурой, непонятной структурой власти. Это, кстати, тоже в духе Сталинизма – власть-то была чуть ли не тайной!

Но есть и другой параметр – максимальный выход из-под идейного контроля – его работы по языку, где была свернула классовая теория, и работа по социализму, где была предложена, по сути, идея многоукладной концепции «одна страна – один завод». За что и поплатился.