Конца света не будет. Почему экологический алармизм причиняет нам вред

– Думаю, что, пройдя через все это в детстве, ты обретаешь решимость, чтобы что-то сделать со своей жизнью, – говорит она. – Ты понимаешь, что жизнь может оказаться короткой и что не нужно ждать. И я не ждала. Подозреваю, моим одноклассникам пришлось со мной нелегко, но я была вынуждена быть сильной ради брата, – который хоть всего на два года моложе, но страдал от тяжелой инвалидности и задержки развития, он даже не понял, что произошло, – и для моего отца, которому приходилось как-то с этим справляться, чтобы он мог ходить на работу каждый день.

Джерри решила изучать медицину. Будучи студенткой университета, она узнала об опасности, которую таит в себе загрязнение воздуха.

– В рамках курса мы должны были пойти смотреть вскрытие в больнице. Мы спустились всей группой. Первым трупом, который я увидела в своей жизни, оказался труп пожилого мужчины. Когда дело дошло до резекции легких, прозектор вынул легкие, разрезал их, и мы увидели, как из них сочится ужасная черная жидкость.

Джерри спросил патологоанатома, был ли покойный курильщиком. Он ответил: «Нет, это просто последствия загрязнения». Вся группа пребывала в крайнем изумлении. Мы все думали, что он заядлый курильщик, а оказалось, что это потому, что он жил в лощине, в той части города, куда опускается и где задерживается смог.

В 1984 году Джерри разработала методику оценки рака щитовидной и молочной желез. Ее руководитель предложил ей возможность исследовать рак щитовидной железы.

– Мы изучали воздействие пестицидов на клетки животных, – объясняет она. – Мы пытались обнаружить побочные эффекты у животных, определить, были ли они вызваны одной клеткой и имело ли это отношение к здоровью человека. Мы увидели, что для того, чтобы вызвать рак у животных, требуется мощное и длительное воздействие радиации.

В 1986 году в возрасте 26 лет она увидела по телевизору репортаж о Чернобыльской катастрофе.

– Я помню, как подумала: «Это может быть довольно неприятно». Но не придала аварии особого значения. Затем, в 1989 году, моего босса, выдающегося эксперта по эндокринным нарушениям, а также практикующего врача, специализирующегося на эндокринных нарушениях, попросили поехать в Беларусь. Он вернулся, потрясенный тем, как много случаев рака щитовидной железы было обнаружено у детей.

Авария на Чернобыльской АЭС 1986 года, произошедшая на территории современной Украины (тогда входившей в состав Советского Союза) стала самой страшной аварией в области ядерной энергетики в истории. Операторы станции потеряли контроль над несогласованным экспериментом, который вызвал возгорание реактора. Защитного купола не было, и радиоактивные твердые частицы вырвались наружу.

Джерри регулярно ездила в Беларусь и Украину, чтобы изучать пациентов, у которых развился рак щитовидной железы. В конце концов она создала Чернобыльский банк тканей с целью сохранить удаленные щитовидные железы и сделать их широко доступными для исследователей, стремящихся понять влияние радиации.

По данным ООН, 28 пожарных погибли после тушения чернобыльского пожара, а 19 человек, оказывавших первую помощь, умерли в течение следующих 25 лет вследствие «различных причин», включая туберкулез, цирроз печени, сердечные приступы и травмы[651]. ООН пришла к выводу, что «определение радиации в качестве причины смерти стало менее очевидным». Хотя гибель любого пожарного трагична, стоит взглянуть на эти числа в перспективе. В 2018 году в Соединенных Штатах погибли 84 пожарных; 343 человека погибли в результате террористических атак 11 сентября 2001 года[652].

Джерри указывает, что единственное воздействие Чернобыля на здоровье людей, помимо гибели тех, кто оказался на месте в первые часы после аварии, заключается в задокументированных 20 тыс. случаях рака щитовидной железы у лиц младше 18 лет в период после аварии. В 2017 году ООН пришла к выводу, что из них только 25 %, то есть 5 тыс. случаев, можно отнести к последствиям чернобыльской радиации[653]. В более ранних исследованиях ООН подсчитала, что к 2065 году может возникнуть до 16 тыс. случаев, обусловленных радиацией, в то время как на сегодняшний день их зафиксировано 5 тыс.

Поскольку смертность от рака щитовидной железы составляет всего 1 %, ожидаемая смертность от рака щитовидной железы, спровоцированного Чернобылем, составит всего от 50 до 160 случаев на 80 лет жизни[654].

– Рак щитовидной железы – это не то, что большинство людей считают раком, – говорит Джерри, – потому что при правильном лечении уровень смертности от него крайне низок. Внезапно становится ясно, что тут нечего так уж сильно бояться. Это не смертный приговор. Такой рак не должен сокращать жизнь пациента. Все можно решить с помощью гормонов замещения, и это не проблема, потому что тироксин очень дешевый.