Конца света не будет. Почему экологический алармизм причиняет нам вред

Таким образом, многие опасения общественности по поводу мяса излишни. Потребители продолжают выражать беспокойство по поводу, например, использования стимулирующих рост гормонов в говядине, даже несмотря на то, что FDA, ВОЗ и Продовольственная и сельскохозяйственная организация пришли к выводу, что произведенное с их помощью мясо безопасно для человека. Имеющиеся данные свидетельствуют о том, что нам следовало бы больше беспокоиться об отсутствии жира в мясе, чем об использования гормонов при его производстве[630].

7. Не ешьте дикое мясо

Охота и потребление диких животных остается одной из основных причин сокращения их численности в бедных и развивающихся странах. Напомним, что за 50 лет, с 1960 по 2010 год, численность диких животных в мире сократилась вдвое. Леса в Африке, Азии и Латинской Америке, еще недавно заселенные ими, сегодня страдают от «синдрома пустого леса» из-за их убийства[631]. На более 50 % всех таксонов млекопитающих (единиц для классификации организмов) в бассейне Конго ведется нерациональная охота[632]. Бедные страны вроде Конго отчаянно нуждаются как в обеспечении своего населения большим количеством белка, так и в повышении продуктивности производства мяса, чтобы снизить нагрузку на среду обитания горных горилл, желтоглазых пингвинов и других исчезающих видов.

В то время как население развивающихся стран в период с 1964 по 1999 год увеличило потребление мяса на душу населения с 10 кг в год до 26 кг, жители Конго и других африканских стран к югу от Сахары не продемонстрировали никаких изменений в данном показателе[633]. Когда я спросил Бернадетт, как часто она и ее семья едят мясо, она задумчиво вздохнула и сказала: «Может быть, раз в год на Рождество». Хотя жители Конго не едят горных горилл, они по-прежнему убивают и съедают невероятные 2,2 млн тонн диких животных каждый год, потому что им не хватает дешевого домашнего мяса[634].

Таким образом, создание дешевых и легко доступных заменителей в виде домашнего мяса должно быть для защитников природы приоритетной задачей. Сокращение площади земель, необходимых для производства мяса, позволит освободить больше земли для людей и дикой природы.

– В некоторых частях восточного Конго предпринимались усилия по внедрению альтернатив, таких как рыбные фермы, с целью сократить потребление мяса диких животных, – сказала мне приматолог Аннет Ланжу. – Хотя люди были счастливы, когда в их тарелке оказывались хотя бы капуста и морковь, единственным товаром, который был у них достаточно ценным, чтобы его перевозить и продавать (чтобы у них были наличные деньги), было мясо. Они могли коптить и сушить мясо, и его можно было перевозить на большие расстояния в городские центры[635].

Для наиболее эффективного производства мяса в Северной Америке требуется в 20 раз меньше земли, чем для аналогичного производства в Африке. Для замены мяса диких животных современным мясом, таким как курица, свинина и говядина, требуется менее 1 % от общей площади земель, используемых во всем мире для ведения сельского хозяйства[636]. Технические требования для воплощения того, что эксперты называют «животноводческой революцией», чрезвычайно просты. Фермерам необходимо улучшить условия разведения животных, их рацион питания и урожайность трав для кормодобывания. Увеличение производства мяса должно идти рука об руку с повышением урожайности сельскохозяйственных культур для улучшения качества кормов и увеличения их количества. На севере Аргентины фермеры смогли сократить площадь земель, используемых для разведения крупного рогатого скота, на 99,7 %, заменив говядину травяного откорма современным промышленным производством[637].

Изменению подлежит и наше мышление. Нам ведь удалось преодолеть тягу к настоящему меху, слоновой кости и черепаховому панцирю! Теперь осталось устремить свои предпочтения в сторону домашнего мяса и отойти как можно дальше от дикого, в том числе и рыбы, чтобы дикие животные снова процветали на нашей планете.

8. По ту сторону пищи и зла

Каковы бы ни были его психологические истоки, вегетарианство, по-видимому, проистекает не столько из рационального анализа доказательств, сколько из эмоционального неприятия убийства животных. Это признает и Фоер: «Пища никогда не бывает просто подсчетом того, какая диета потребляет меньше всего воды или причиняет меньше всего неудобств»[638]. Действительно, когда я вернулся к мясоедению, это было почти полностью инстинктивным, а не интеллектуальным решением. Я не тратил времени на чтение по теме или обсуждение этических вопросов. Моя жена была беременна и готовила филе-миньон. Пахло потрясающе, и я немного поел. Другие склонны рационализировать свое плотоядное желание.