Концептология

Таким образом, каждое отдельное слово современного языка представляет собою осколок явленного в мир концептума, материально заложенного в словесном корне: ведать, ведение, ведание, ведьма, ведун и т. д. — все содержат исходный первосмысл глубинного знания. Смысл слова направлен в обратной перспективе от его корня. Иначе слово предстает в поздней прямой перспективе от субъекта речи, все зависит от того, какие слова субъект знает, использует и какими особенно дорожит. Так образуются слои слов, у каждого свои, особенные и неповторимые. Можно заметить, что в крестьянской речи почти отсутствуют заимствованные слова и кальки высокого стиля, особенно новейшие. Только кальки на основе греческого языка как очень древние вошли в народную речь через язык церкви. Вся эта — наплывающая — масса слов образует вертикальную линию словоупотребления, тогда как линия горизонтальная создается общей потребностью думать, соображать и действовать в изменяющихся условиях жизни. Таков «русский крест» словесной массы — и в точке пересечения ее с живым функционированием ежеминутно образуются, используются и тут же исчезают миллионы словесных единиц, ведомых неведомой силой коренных концептумов.

В конечном счете, однокоренные слова, составляющие семантическую парадигму, укладываются в синергийные триады:

Категория «Справедливость» — это совместное (с-) право, устремленное к правде в достижении праведности. Категория «Действительность» — это касание (дѣ-) действа посредством действия внешних сил. Исходным является первый элемент — корень (прав-, дѣ-), который уже содержит в себе последующую специализацию значений, проявленных со временем.

Все представленные слова одного корня отражают общий концептум одной семантической парадигмы, но в разной степени, в этом смысле характерно высказывание эссеиста Льва Аннинского:

«В русской речи, как известно, суффиксы значат больше, чем корни. Вот и вслушайтесь: интеллигентский и интеллигентный — есть разница? Еще какая! А куда мы в таком случае прицепим слово интеллигент? К интеллигентности или к интеллигенции? Это вам не нюансы литературности, от этого приговор зависит...»

Рассматривая все поле представленных в Словаре концептов, мы определенно установим общую цепь слов, их выражающих и восходящих к общеславянскому языку как своей основе, но постепенно дробящихся на частные проявления концептума как в форме внешней (префиксация и особенно суффиксация), так и в содержательной (символические и понятийные). Это обстоятельство доказывает, что народная ментальность развивалась, никогда не пресекаясь никакими внешними факторами и независимо от воли людей. Ментальность онтологична. Самый древний слой — общеславянский — настолько развит в движении содержательных форм, что сегодня содержит полный их комплект; это помогает поэтам в их игре со словом, но мешает серьёзным людям выражать посещающие их мысли. Ситуация сегодня та же, какая возникла в начале XX века, когда питерский студент Виктор Шкловский провозгласил необходимость в «освежении слова», стертого от долгого употребления. А тщетные попытки символистов одолеть возникшую трудность свидетельствовали о том, что и на крайних рубежах — в символе — слово семантически развилось до самого конца. Семантически слово теперь не развивается, оно насилуется иронией.

Средневековье началось с момента христианизации, и калькирование греческих слов обогатило понятийный аппарат ментальности посредством описанной выше ментализации с последующим обогащением русскими признаками путем идеации. Именно тогда и происходило переключение с образа на символ как основную содержательную форму — и этот словесный слой остался на уровне рефлектирующего сознания, мало проникавшего в низшие слои общества. Владению этими словами нужно было учиться.

Идентификация приблизила общественное сознание к понятийному мышлению, развив логическую культуру, и тут оказали свое влияние кальки с западных языков, почти на столетие опережавшие русский в процессе словесного «мужания мысли». К этому времени, к началу XVII века, действие русского реализма сохранялось еще достаточно сильным, так что и заимствованные слова четко распределялись между отвлеченно вещными (гвалт... блат) и абстрактно идеальными (герой... идея), причем в привативную пару они поступали только, если освобождались от узко понятийной (заимствованной) доминанты, развив образно-символический стержень, т.е. оставались на уровне образного понятия. В этом также состояло влияние реализма на становление нового слоя русской ментальности. Понятие должно было пройти этап погружения в понятие образное.