Концептология

Так, В. Н. Телия в духе времени интересуется только «обыденным менталитетом русского народа» или даже только языком, изъясняющим «связь мировидения с менталитетом народа». Это не что иное, как проблема прочтения, интерпретации, толкования ментальности, а не механизма и логики сложения народной ментальности. Здесь ментальность понимается очень узко, как «словозначение, выполняющее функцию символа» — в чисто внешнем значении слова символ, в частности, только на материале традиционных русских фразеологизмов исследуется «образное содержание фразеологизмов», следовательно, только на внешнем уровне представления концепта в первой его содержательной форме — в образе. Под концептом концептуалистски понимается понятие. Неясно также, почему именно (и только) «анализ русской лексики позволяет сделать выводы об особенностях русского видения мира» до степени «объективной базы, без которой такие рассуждения часто выглядят поверхностными спекуляциями» (Т. В. Булыгина и А. Д. Шмелев), — весь язык в его целом является носителем народной ментальности, можно изложить «грамматическую ментальность» и даже узко — «ментальность синтаксическую». Живой пример — работы Шарля Балли и Отто Есперсена, не говоря уж о И. И. Мещанинове.

6.7. Концептология

Концептуальная лингвистика также не представляет единства, следующие ей ученые работают разными методами, но общим для них является погружение в тайну «вещи в себе» — концепт, представленный сложными образованиями мира реального, и традиционный для русской науки реализм, хорошо проработанный философски. По времени это первая форма ментальной лингвистики, восходящая к работам С. А. Аскольдова, еще не переосмысленная в терминах германской или романской традиции. Позиция концептуальной лингвистики заявлена в работах А. М. Камчатнова, В. С. Юрченко, В. В. Колесова, М. Вл. Пименовой с обширным списком сборников, монографий и учебных пособий; недавно к этому ряду подключился В. И. Теркулов с исследованием «Номинатема: опыт определения и описания» (2010), близок к этому направлению Е. М. Верещагин, как можно понять это из его высказывания:

«Внутренний опыт... — априорный. Он дается хотя и всем, но не всем в равной мере ... Переубеждать бесполезно: позитивистам не докажешь, что признание врожденного априорного опыта, наличествующего у каждого человека и всего человечества, совсем не есть мистика.

Это философия имени как онтологическая теория смысла, которая включает в себя все содержательные формы слова и соотносится как с логическим понятием, так и со значением слова. Русские философы приближались к понятию концепта, именуя его то по традиции Логосом, то метафорически «общим мысленным содержанием», «общим достоянием многих», «принципиальным значением слова», «ядром содержания понятия», «вневременным содержанием», «округленными объемами смысла» и т. д. вплоть до «туманного нечто» (С. А. Аскольдов) или «непостижимого» (С. Л. Франк). Концепт реально существует именно потому, что формально его нет: концепт не имеет формы, поскольку сам он и есть «внутренняя форма смысла». «Потенциальное есть особая ценность значимости. Такою ценностью и является концепт и его органическая часть — слово» (Аскольдов). Из этих сближений видно, что только апофатическое знание, диалектически проникающее в суть концепта, и возможно на правах единственно верного. А это — позиция реализма.

Концептуальная лингвистика развивает идеи П. А. Флоренского, С. Н. Булгакова и А. Ф. Лосева, согласно которым смысл явлен в синтагме, актуализируется в дискурсе, проявляясь в узусе, тогда как значение представлено в словесной парадигме, являясь в норме. Последовательность движения смысла — от сущности (концептума) к ее имени: сущность («апофатический икс») дана в явлении как инобытие концепта; эйдос (явленность сущности как внутренней формы в отношении к слову и его пониманию — ноэма), момент становления — пневма (энергия сущности с прорывом в миф) и результат движения — символ как единичность, данная в имени. Термины заимствованы (некоторые восходят к трудам Гуссерля), но в общем их легко перевести на современные понятия: сущность — концептум, эйдос — образ («в эйдосе сущность является самой себе»), а понятие располагается между ноэмой и пневмой, предшествуя символу. Роль предмета в реконструкции играет текст, роль имени — слово. Сложность соотношений, терминологически представленная авторами каждым по-своему, мешает единству научных методов и терминологии. Научная дисциплина еще недостаточно разработана.