Концептуальное проектирование сложных решений

«Поразительно, что делает язык, выражая немногими слогами невообразимое количество мыслей; даже для мысли, схватываемой человеком впервые, он находит такое облачение, в котором она будет понятна тому, для кого является совершенно новой. Это было бы невозможно, если бы мы не были способны различать части мысли, которым соответствовали бы части предложения, таким образом, что структура предложения имела бы значение отображения структуры мысли» [85] .

В русском языке этому различению служат предлоги, суффиксы, падежи и другие синтаксические элементы. Они помогают нам в увеличении значения р(µ/у) для каждого конкретного случая, «дополняя» содержание слов связями – указателями на смыслы.

Возьму пример у И. Бунина:

...

«… этой краткой жизни вечным изменениям буду неустанно утешаться я…»

Слова здесь указывают на то, что предметом утешения выступают перемены жизни, причем не любой, а именно «этой» жизни, сознаваемой как «краткая». Наверное, мышление уже готово заняться упорядочиванием: объекты – я, изменения, жизнь; свойства – жизнь краткая либо долгая; отношения – «быть предметом утешения»… Но стоит ли так со стихами?

Еще мгновенье – добавлю в исходную фразу лишь одно слово из одной буквы: «…в этой краткой жизни…» Вы понимаете, что в концептуальном плане все поменялось. Все поменялось и в плане художественном, не так ли?

Собственно метод концептуального «дополнения» состоит именно в этом.

• Смыслы суждений появляются в результате дополнения содержания слов отношениями, на которые указывают их «детали» и соседние слова.

• Выделение отношений из фраз, суждений и их анализ происходят по суффиксам, предлогам и другим языковым компонентам, приобретающим в каждой фразе особенное значение в зависимости от контекста – от других слов.

В результате такого рода уточняющего дополнения смыслов слов конструируется концептуальная схема суждений.

Это движение от отношений между словами к смыслам, безусловно, известно филологам. Но лишь в концептуальных техниках оно используется так, чтобы приводить к строгим концептуальным структурам и далее – к теориям предметных областей.

...

Г-н Дж. Траут заботится о нас в своей книге «Траут а о стратегии» [86] , предупреждая от себя как от «третьего лица»: «Использование верной стратегии сохранит вам жизнь в условиях убийственной конкуренции». Если в этой фразе оставить только «… сохранит вам жизнь…», то может показаться, что речь идет о жизни биологической, как формы существования белковых тел… и т. д. Но книга не о медицине, а о маркетинговых стратегиях. Соседние слова указывают на то, что под «жизнью» здесь понимается совсем иное. Здесь жизнь – успех бизнеса компании, и только это. Следовательно, в концептуальной схеме, которая могла бы быть построена на этой идее Траута, понятие «жизнь» скорее всего будет отсутствовать вовсе – в нем нет необходимости.

Если бы мы попытались вывести из откровений автора концептуально строгую теорию «стратегии маркетинга», то вообще многие слова исчезли бы, а большая их часть – поменяла бы смысл. Скорее всего такой теории не могло бы и появиться – для нее в книге почти нет «материи». Но речь не об этом, а о том, что метод «дополнения» часто приводит к разрушению используемого, обыденного, расхожего значения слов.