Концерт в декабре

Ромка нацепил на лицо маску отчужденности: странно, но ему она шла лучше, чем наигранная грусть. Он просто пожал плечами и пожелал тебе счастливого пути.

Что ты для него? Очередная галочка напротив фамилии в списке.

А что ты для Саши?

У вас с ним не случилось никаких объяснений: так ведь бывает только в дешевых мелодрамах, где герои расстаются столь часто. Какой смысл теперь-то играть в эти игры?

Ну да, сначала была заинтересованность, влечение. Что-то он в тебе увидел, разглядел, раз предложил остаться рядом. Он не раз повторял, что твои глаза похожи на Ромкины, только вот отражается в них куда больше непосредственности и нежности.

А раз теперь есть оригинал – зачем держать при себе жалкую копию?..

Он даже не снял очки, прощаясь. И это больно укололо.

- Наверное, ты права – так будет лучше сейчас для нас… Хотя…

- Нет.

Больше играть с собой ты не позволишь. Ни ему, ни его брату, который стоял рядом, молча прожигая тебя взглядом невыносимо-голубых глаз.

И у тебя его глаза? Его?!

Смешно…

Они уже отгородились от тебя вечной стеной «поклонник-кумир».

- Юль…

- Пока. Счастливо вам.

…

Ну а что было дальше?

Дальше – самолет, давление, суета московских улиц. Задержаться? Может, остаться?

Предательская дрожь и непрошенные воспоминания.

И минутная слабость, когда хотелось остановиться, сползти по стене вниз, не думая ни о чем, выплакать все слезы.

И где-то глубоко в подсознании была мысль, что так, как было, уже не будет никогда. Не будет этих беспокойных дней, проведенных в суете, не будет адреналина предвкушения, восторга после концертов, минут единения. Теперь все это позади. И ты сама от этого отказалась.

Грязь и сутолока вокзала, сумки наперевес, тесное купе. Ты ехала домой.

Ты возвращалась к себе.

Долго не могла заснуть, глядя в темное окно. А потом вставила наушники в уши, включила плеер и в последний раз слушала, как Ромка поет своим теплым приятным голосом – «Прощай».

…

Серьезно, музыку ты больше не слушала. Вообще. И совсем не интересовалась деятельностью группы Zipp. Пришлось удалять кучу файлов с компьютера, и, кстати, освободилось много памяти.

Никто не ожидал, что ты вернешься – ни мама, ни друзья. Но все искренне были рады тебя видеть снова – так и забрасывали вопросами о мире шоу-бизнеса, просили рассказать какие-нибудь занимательные истории. Ты улыбалась, что-то говорила, стараясь не касаться самого больного.

Нормально. Этого следовало ожидать. Не прятаться же теперь всю жизнь!

Только Наташке врать не хотелось. Подруга молча выслушала тебя по телефону, а затем произнесла:

- Не случайно все, да? Ну и ладно. Значит, не на своем месте была. Только не вспоминай, больнее будет.

Оказывается, что гораздо проще – уходить, чем оставаться потом один на один со всеми этими воспоминаниями. Пока в крови адреналин, пока сердце горячее, ты легче переживаешь самые острые моменты в жизни, но стоит только тяжелым дверям прошлого захлопнуться, боль возвращается. Она вгрызается в каждую клетку, ты вдыхаешь ее вместе с воздухом, запиваешь с водой. Боль в твоих мыслях, в твоих глазах, в каждом произнесенном тобой слове. Остывает сердце, и весь кураж уходит. Смотришь на жизнь со стороны – и тебе кажется, что она похожа на череду черно-белых слайдов, которые кто-то перепутал и расставил в сумасшедшей последовательности. И никто не привнесет в твою жизнь упорядоченность.

Да и не хочется ничего.

Ты стала больше писать. Тебе и раньше нравилось сочинять рассказы, но теперь, когда ты через столько прошла, они стали нести более глубокий и острый смысл. В словах ты выплескивала переживания, и, пропуская через себя написанные строчки, раз за разом ощущала глубокое моральное успокоение.

Раз отослала по электронке Наташке парочку своих рассказов. А уже через месяц подписывала контракт с издательством на публикацию твоих произведений в журнале.

А через год разговаривала со своим агентом о выпуске книги.

Вот так ты снова попала в этот мир.

Вот так снова стали появляться давно знакомые люди в твоем окружении. Ты желала бы изменить свою внешность, чтобы не было так часто произнесенных слов:

- Юля! Привет! Ты теперь рассказы пишешь? Ну молодец! Все-таки не зря спала с Воробьевым! Идешь вверх по карьерной лестнице!

Откровенный стеб, насмешки, желание уколоть, причинить еще больше боли. Прошлое не стирается, не забывается. Тебе не прощали, что ты была любовницей Воробьева Саши, и газетные статьи, выходящие под красноречивыми заголовками – «Из грязи в князи», «Талант не пропадет», «Начни карьеру с малого» и тому подобное, заставляли тебя сжимать кулаки от злости.

Ну почему от тебя никто не отстанет?..

Наташка приводила твои счета в порядок и говорила, что все это лишь признак увеличивающегося интереса к твое персоне.

Скажем, ладно, без Наташки вообще ничего бы не было… Не было бы ни того концерта в декабре, ни Сашки, ни контрактов…

Она пожимала плечами и говорила:

- Забей, крошка!