Контурные карты для взрослых (сборник)

   Он приподнял майку, обнажив выпирающие ребра, впалый живот с тонкой кожей и обширные герпетические высыпания. Я мало разбиралась в этом, но все же картинки из атласа сразу всплыли перед глазами. Соединив в уме его постоянный кашель, а также частые недомогания, я пришла к неутешительному выводу. Поздняя стадия СПИДа, возможно, туберкулез. В таком состоянии он просто не мог больше у нас работать. Но и лечение он не мог себе позволить. Что же делать?

   — Мамаду, ты хоть сам знаешь, что с тобой?

   — Болен я, мадам. Очень болен.

   — И давно?

   — Да.

   — А к врачу обращался?

   — Много раз, мадам. Столько таблеток уже выпил.

   — Ты слышал когданибудь о такой болезни, как СПИД?

   Он помолчал. Потом заглянул мне в глаза.

   — Да.

   — Надо проверить твою кровь, Мамаду, сделать тест. Тебе надо лечиться, но ты же и сам видишь, что болезнь зашла уже очень далеко.

   — Да, мадам.

   Он опустил голову. Мы долго говорили с ним, я попыталась объяснить ситуацию. Оказалось, он был готов к этому. Видимо, я не первая, кто сказал ему о его диагнозе, хотя он и не упоминал о нем.

   — Но что же делать, мадам? Как мне прокормить семью? Я их единственный кормилец! Я и так трачу много денег на лекарства, врачей. А без работы нечего будет есть!

   Я могла помочь только тем, что попросила выплатить ему зарплату за дополнительный месяц и от себя дала немного денег. На следующий день он вновь пришел ко мне. На этот раз с женой и старшим сыном, Эссой. Тому было около шестнадцати лет. Высокий, худой и улыбчивый, он сразил меня обаянием и дружелюбием, очень детской какойто застенчивостью.

   — Эсса хочет работать. Возьмите его к себе, мадам.

   Мы долго спорили, что это невозможно, у нас в офисе нет мест. Но потом я решила, что, в конце концов, это самое малое и самое реальное, что я могу сделать. Ну, пусть поможет мне ходить на рынок, моет машину, покупает хлеб, в конце концов. Не такой уж это тяжелый труд, а какойто доход для парня будет.

   Так у меня появился свой houseboy, мальчикприслуга. Это очень распространенный вид услуг в Африке. Иногда для этого берут девочку, иногда мальчика, они таким образом зарабатывают себе на жизнь посильным трудом. Я вовсе не стремилась иметь прислугу, даже и не думала, что в течение пары месяцев мне может понадобиться чьято помощь по дому, но работа для Эссы была шансом откупиться от Мамаду и моей совести.

* * *

   Эсса, как оказалось, не был родным сыном Мамаду. Он был живым свидетельством еще одной странной западноафриканской традиции — обмена детьми или так называемого усыновления внутри семьи. Если женщина имела нескольких детей и ее сестрыбратья тоже, между ними было принято обмениваться детьми. Женщина отдавала парочку своих под опеку сестербратьев, те же отдавали ей парочку своих. Подобные обмены служили одной большой цели — укреплению родственных связей, чтобы все ощущали себя единой семьей, а не раздробленными ячейками.

   Сколько я ни пыталась разобраться в этой традиции, я так ничего и не поняла. Когда бедные родственники отдают своих детей более богатым, это хоть както объяснимо. Но не финансовое положение определяло традицию обмена детьми. Зачастую дети, конечно, попадали к более богатым родственникам, и те их нещадно эксплуатировали как прислугу. И это считалось нормальным — дети получали возможность ходить в школу и отрабатывали это домашним трудом. Но бывало и наоборот. Особый пункт — если у женщины умер муж и она осталась одна, без мужской опеки. Тогда разослать своих детей по родне являлось просто обязательным. Причем отправить их следовало туда, где была полная семья, так как считалось, что без мужчины в доме должного надзора ребенок не получит. Мне рассказывали о случаях насилия над детьми со стороны приемных родителей, но истинную статистику не знает никто. Внутрисемейный позор здесь никогда не выносят на суд общественности и закона.

   Эсса остался в тот же день, когда Мамаду его привел.

   — Ты можешь прийти завтра.

   — Нет, мадам, я могу начать работать сейчас. Если мадам не против.

   — А тебе далеко ехать до дома?

   — Да. До моей деревни далеко. До дома дяди Мамаду тоже не близко.

   — Дяди? Он тебе не отец?

   Тогдато Эсса и рассказал мне свою историю. Совершенно обычным тоном, как будто так и надо.

   — А почему тебя отдала мама, Эсса?

   Пожал плечами:

   — Вы же знаете, у нас так принято.

   — Но кто более состоятельный, семья твоих родителей или твоей тети?

   — Одинаково.

   — А где живут твои родители?

   — Вверх по реке, на другом конце страны.

   — Ты их часто видишь?

   Покачал головой, глядя кудато вдаль:

   — Два года назад видел мать. А отец умер года три назад. Я его почти не знал, не видел.

   — Почему? Он не навещал тебя?

   — У него много жен и ферма, ему было некогда.

   — Но ты же ездил к нему.

   — Да. Но я жил в доме матери, отец приходил на какоето время и уходил.

   — Тебе хорошо жилось у тети?

   Смеется:

   — Да.

   — Это они заплатили за твое образование?

   — Нет, мать с отцом посылали денег до девятого класса, а потом миссионеры спонсировали.

   — Так тебе сколько летто?

   — Восемнадцать.

   — Правда? — Я недоверчиво окинула его взглядом. — А я думала пятнадцать — шестнадцать.

   Засмеялся.