Копи царя Соломона

Для такого опасного и рискованного предприятия снаряжения было совсем немного, однако ноша весом в сорок фунтов и без того была тяжеловата для пешего похода по раскаленным пескам. Мне едва удалось уговорить трех трусливых кафров из селения пройти с нами двадцать миль – первый этап путешествия. Каждому из них было поручено нести большую тыквенную бутыль, в которую вмещался галлон жидкости, – за это я обещал подарить им по охотничьему ножу. Мы рассчитывали запастись водой и двинуться в путь ночью, пока будет сравнительно прохладно. В пустыне во множестве водились страусы, и я сказал кафрам, что мы отправляемся охотиться на этих птиц. В ответ на это местные жители принялись нас отговаривать, утверждая, что страусов мы не найдем, а если и найдем, то не догоним; вместо этого нас всех сожжет солнце и мы погибнем от жажды. Но поскольку эти трое, согласившиеся отправиться с нами, страстно мечтали заполучить ножи, то они стали возражать соплеменникам, заметив, что это, в сущности, не их дело.

Весь следующий день мы только и делали, что спали и отдыхали. На закате, плотно поужинав жареной говядиной, мы напились крепкого чаю; при этом Джон Гуд с грустью заметил, что неизвестно, когда нам придется его пить в столь комфортных условиях в следующий раз. Осталось лишь дождаться восхода луны.

И вот наконец светило появилось во всем своем великолепии.

Дикие просторы безмолвной пустыни затопило серебряным сиянием, и мы, трое белых людей, остановились на ее границе, словно на мгновение заколебавшись. В нескольких шагах впереди застыл Амбопа с ружьем за плечами и ассегаем в руке; он пристально смотрел вдаль. Вентфогель и нанятые нами кафры с бутылями в руках молча стояли позади нас.

– Друзья! – нарушил тишину сэр Генри, обратившись ко мне и капитану своим низким звучным голосом. – Мы отправляемся в неведомое, и едва ли наше путешествие окончится благополучно. Нас сейчас трое – и что бы с нами ни случилось, мы будем стоять друг за друга до последнего вздоха. Я думаю, нам следует помолиться перед дальней дорогой!

Он снял шляпу и, закрыв лицо ладонями, прочел краткую молитву; мы с Джоном вторили ему – каждый на свой лад. Оба моих спутника были людьми набожными. Я же, как и большинство охотников, молюсь без особого рвения, однако после этого небольшого ритуала мне стало как-то легче на душе.

– Ну, – торжественное выражение лица сэра Генри сменилось твердым и суровым, – а теперь в путь!

В сущности, идти нам приходилось почти наугад, ведь кроме отдаленных горных хребтов на горизонте и примитивной карты, начерченной триста лет назад на клочке холста полусумасшедшим стариком, стоявшим на пороге смерти, положиться нам было не на что. Меня также беспокоило, удастся ли нам найти тот крохотный водоем с «плохой водой», который, судя по отметкам на карте португальца, находился посреди пустыни, то есть в шестидесяти милях от Крааля Ситанди и на таком же расстоянии от вершин, получивших название Груди Царицы Савской. Шансы отыскать воду в огромном море песка, щебня и колючего кустарника были ничтожны. Если даже предположить, что Сильвестра верно указал местоположение водоема, разве не мог он за эти три столетия высохнуть под палящим солнцем? А может, его затоптали обитатели пустыни или засыпало песками, которые несет раскаленный ветер?

Беззвучно, словно тени, мы продвигались в ночном мраке, порой увязая в глубоком песке и натыкаясь на колючий кустарник. Нам приходилось постоянно останавливаться, чтобы очистить одежду от колючек и вытряхнуть песок из обуви. И все же наш небольшой отряд значительно продвинулся вперед, несмотря на частые остановки и трудность перехода, – ночная прохлада, смягчившая удушливость дневной жары, помогала нам в этом. Не обошлось и без забавного происшествия, которое сначала напугало, но затем развеселило нас.

Джон Гуд шел в авангарде, держа в руках компас, с которым он, как моряк, отлично умел обращаться; мы же цепочкой брели позади него. Неожиданно Джон громко вскрикнул и исчез. Раздалось фырканье, стоны и торопливый тяжелый топот копыт. Несмотря на почти полный мрак, мы, хотя и с трудом, различили смутные очертания странных существ, поднимавших за собой клубы пыли.

Туземцы тут же побросали свою поклажу, намереваясь удрать, но, вспомнив, что бежать некуда, рухнули ничком на песок и принялись вопить что-то о дьяволе. Мы с сэром Генри остановились и были еще больше ошеломлены, когда внезапно увидели в лунном свете капитана, несущегося во весь опор. Нам померещилось, что Джон Гуд восседает на лошади, которая мчится в направлении гор. При этом капитан время от времени испускал дикие вопли. Все кончилось, когда он, взмахнув руками, расстался со скакуном, покатился по песку и замер.